Почему-то беспокойно стало сердцу. Совсем не от того, что говорил Шахрейн, Ана почти не слышала его слов. Вернее, слышала, но не понимала смысла.
Нет. Жарко или холодно – даже и не различишь, какой была волна, окатившая с ног до головы – стало от стоявшего рядом с Кайрой мужчины. От того, как струилась с его плеч тяжелая ткань плаща. От того, как он наклонился к принцессе.
Едва заметно кивнул. Потянулся рукой к капюшону. А у Аны задрожали от волнения руки. И стало трудно дышать. И время замедлилось – стало вязким, как холодный мед. Каждое мгновение – вечность. Каждое движение руки мужчины – удар сердца.
Удар. Еще один.
Долгая, долгая пауза.
Зал суда расплылся перед глазами, и четким в нем остался только один образ.
Рядом с Кайрой стоял Бэй.
* * *
Раздражение, злость, ненависть – что крутило его на вертеле и жарило, пока Бэй пытался понять происходящее в зале суда, а по его вискам и между лопаток тек пот?
Тванский плащ и тяжелый капюшон на голове, в них же можно свариться заживо! Запахло олеандром. О чем говорит обвинитель?
Ко всем глазастым Теням!
Нанесение незаконной метки наказывалось в Долине немедленно и без разбирательств, как едва не случилось с самим Кобейном, но речь шла о судьбе Избранницы Наследника короны, так что дело слушали с иным размахом, и зрителей собралось побольше, чем три десятка крыс в сырой яме. И девочка, которую Бэй искал уже несколько недель, сидела на балконе подсудимых рядом с Аной – этой серийной убийцей с иглами для татуировки в руках!
Жара или жаркие эмоции не давали мыслить здраво, но понадобилось время, чтобы понять, что незаконные татуировки на спине Кимико рисовала не Тайна, а какой-то давно уже сгоревший на костре ведьмак. Ана оказалась на балконе рядом с Кимико не соучастницей преступления, а как официальный попечитель девочки. И по тванским законам Долины она имела ПРАВО принять наказание вместо несовершеннолетней воспитанницы. Значит, если суд примет обычное в таких случаях решение о казни, опекунша может по желанию лишиться головы!
И как бы Бэю самому ни хотелось сжать ладонями шею Аны, он не мог представить зависший над ней топор и застыл, не зная, что делать. Что вообще он может сделать? И где этот Цепной Пес? Почему проплыл белым облаком и сел рядом с Королевой-матерью вместо того, чтобы пробивать железной головой путь на свободу для своей невесты?
Стоило Наследнику Закатного королевства занять свое место, как Кайра обронила:
– Пора, – и сняла с головы капюшон. – Мирн, Бэй…
Кобейн ничего не слышал, потому что Ана смотрела на него.
Сначала она задержалась на Кайре изучающим и очень женским взглядом, расцвела летним лугом, увидев Мирна, но потом стала смотреть только на него, и руки Бэя отказывались тянуться к капюшону. Сколько раз он думал об этом, по-разному представляя себе, как Ана увидит его в Долине, но сейчас медлил. Так что Кайре пришлось отдавать приказ:
– Снимай капюшон, Бэй.
Снял.
А сам прилип взглядом к лицу Аны, стараясь разобрать ее эмоции. У Кобейна хорошо получалось угадывать их на лице Рассветной, когда для всего мира принцесса выглядела невозмутимой. Но он не мог читать лицо Тайны!
Даже не дрогнула. Не побелела. Не отвела взгляда. Наоборот, уставилась. Смотрела и смотрела, а Бэй – вместо того, чтобы отвернуться от нее, безразличной, затаил дыхание и мечтал оказаться рядом и считать зеленые крапинки в серых глазах. Домечтался! Скривив презрительную улыбку, Ана отвернулась к своему жениху, спокойно слушавшему слова обвинения.
Бэй до боли сжал кулаки. Он бы ударил изо всех сил по невысоким перилам, но зачем привлекать к себе внимание и выдавать, что его ранит равнодушие Тайны!
В себя Кобейна привело слово «шерл», прозвучавшее в зале, и оказалось, что сидевшая рядом с Аной Кимико не единственная шутка судьбы – сумасшедшего Шляпника! Ведьмин камень, который Бэй вынес из Ущелья, привел в Закатный дворец Теней, и они едва не лишили жизни Наследника, а теперь черный шерл очернял безобразными подозрениями сидевшую перед судьями Ану.
Какой аромат у чувства вины? У него нет запаха. Оно тяжелым молотом, крошило застывший воздух на мелкие осколки, оглушая Кобейна, пока он смотрел, как со своего места поднялся Наследник, пока напряженно слушал его рассказ о происшествии в башне Совета. О том, как Избранница бросилась в комнату, полную Теней, спасая своего жениха.