После этого пространство рвалось для Бэя в клочья, испугавшись несущегося по его венам адреналина. Бэй знал, что победит, еще не сделав и шага. А вернувшись в хмурый зал, позволил себе вести себя, как павлин на току, перед двумя женщинами на первом ряду, одаривая их торжествующими улыбками.
Прекрасная Рассветная принцесса улыбалась в ответ.
Ана казалась потерянной. Она заметалась по Бэю взволнованным взглядом, вызывая жар во всем теле. Тайне не нужно было делать усилий, чтобы превратить его в пепел. Вот такого неравнодушного взгляда было достаточно! Бэй БЭЙзумно соскучился.
Он вспоминал залитый солнцем остров и сам чувствовал себя островом, пока вокруг него в беспокойное море врезались молнии новых открытий – нашлись сразу и Око, и Ари, и ее потомки.
Оказалось, что детектив Ван Дорн играл на Земле в салочки с собственными родственниками. А теперь передавал с ними из рук в руки перстень Кардинала.
С которого все и началось.
А9, трое Скользящих на стоянке. Кобейн застыл с бумажным стаканчиком кофе в руках, разглядывая изрисованную знаками спину незнакомой девушки. Ана заставила его съехать с дороги прежде, чем он увидел ее лицо. Поймала его ароматом своих тайн. Он гнался за ней через страны и миры, мусорки и Ущелья вот к этом залу.
Тайна смотрела на него... Как на Майорке, не скрывая своих чувств и желаний! Бэй едва не бросился к ней, забывая обо всем на свете, на глазах у всего собрания.
БЭЙзумный! Ана смотрела так совсем не на него, а на своего Наследника!
И была только с ним. И после будет.
А Бэй... оказался игрушкой, которой Тайна натешилась и отдала на радость другой.
Олеандром запахло... Чувство, похожее на ненависть... Захотелось причинить боль. Родственнику, стоявшему рядом. Или им обоим.
И виновник всего случившегося – скаполит со стойким эффектом кошачьего глаза – оказался предателем, потому что больше не звал ни Бэя, ни Мирна. Он признал владельцем Наследника, отобрав у Кобейна только что завоеванную победу.
Ане захотелось сделать больно. Не кольцу же.
За то, что превращала Кобейна в незнакомого для самого себя человека. Вытряхнула из него все, что он считал правильным и нормальным, вывернула его наизнанку и бросила на помойке этого мира выбираться, как сможет.
Наверное, что-то отразилось на его лице, если Кайра наградила Бэя удивленным взглядом, заставляя прийти в себя. Рассветная тоже устала, кроме того, казалась очень одинокой, несмотря на уверенный вид. Но Бэй знал, чего стоят Кайре маски благополучия. Прекрасной, успешной принцессе было холодно и неуютно в большом сером зале, и она нуждалась в поддержке. Поэтому, как только позволил момент, Кобейн сел рядом и взял ее руку в свою, переплетая пальцы. Тепло женской ладони было привычным, а благодарность во взгляде Кайры рождала желание улыбаться в ответ. Ожидая решения жрецов, Бэй осторожно поглаживал большим пальцем запястье принцессы. Принцесса касалась тонкими пальцами его. Наверное, это был самый хороший момент за сегодняшний день.
* * *
Затяжной переход сквозь черную, пахнущую сырой землей и металлом воронку закончился зеленым садом с жирной, разбухшей влагой зеленью. Бэй поднял голову, жадно ловя ртом мелкие капли. Как же давно он не стоял под монотонным, скучным дождем! Таким же скучным, как и однообразные каменные стены безликих домов, вдоль которых четырех участников Отбора вели жрецы. К высокому забору. За ним дождь закончился, а над головой в странном, похожем на мыльный пузырь, небе радужный свет растекался по сторонам ленивыми потоками.
Густой сад прятал несколько просторных зданий.
– Это гостевой дом, – проговорил жрец из сопровождения у порога самого большого из них. – Вы останетесь здесь, пока Высшие узнают волю духов и примут решение. Это может занять несколько часов или несколько дней, поэтому вам приготовят комнаты.
– Нам нужны смежные и общая спальня, – потребовала Кайра, прижимаясь к плечу Кобейна.
– Сад! Нам нужно осмотреть сад, – прозвенел сзади голос Аны, и сразу же раздались звуки быстро удалявшихся шагов. Ее и Ларса.
В просторной комнате Бэй начал ходить из угла в угол. Сначала вроде как случайно, вышагивая потребность в движении, чтобы успокоить разбиравшие его на части беспокойство и ревность! Снова ревность, ревность, ревность.