Взгляд-узнавание, предчувствие судьбы.
Взгляд-капкан, готовый захлопнуться вокруг сердца.
На фестивале Кобейн забыл о сосиске Юнокс в руках, на площади – о топоре, готовом взлететь над его головой. Значит, встреть он Кайру первой, и его БЭЙзумием была бы прекрасная, как утро, Рассветная принцесса? Или, стань они с ней любовниками, Бэй считал бы себя ее счастливым рабом, душой и телом, освободившись от оков Тайны?
Что, если бы Бэй не оказался на том дождливом фестивале?
Рядом с ним была его Каренина с мягкими каштановыми волнами волос и с влажными карими глазами? Значит ли это, что Карина – выбор его сердца?
Бэй так и просидел всю ночь на скамеечке в саду, бросая проснувшимся рыбам палочки и кусочки лепешки, которая не лезла ему в горло в здании суда, но почему-то залезла в карман. И увидел совершенно неправильный рассвет в городе Дождя и мыльных пузырей. Свет просто включили, постепенно увеличивая мощность, пока радужные разводы не сменились ярким и ровным свечением.
Пора было возвращаться к Рассветным хозяйкам.
Одна из которых владела его волей, другая – сердцем.
Пока...
16
16.
Сестрами они оказались. Родными.
Можно было спокойно удивиться.
Как Ларс – он опустил голову, покачал ею и вцепился железной хваткой в Ану.
Изумиться до праведного возмущения.
Как Кайра – принцесса завизжала, словно снова оказалась на балконе своей спальни, глядя на изуродованный розовый сад.
Возмутиться.
Как старик Верховный. Бэй подслушал, что Ана называла его Брегон. Жрец, растерявший от старости все тепло из тела и души, искривил пару десятков морщин на восковом лице.
Затаиться.
Как Йодан, в глазах которого добавилось тьмы. Как и Бэй, Магистр внимательно следил за участниками сцены.
Бэй не почувствовал ничего.
Для него не имело значения, была Тайна сиротой, воровкой, блистательной аферисткой, чужой невестой или королевской дочерью.
Ее серые глаза не давали ему покоя, о ее мягких губах мечтал он, о гибком теле, а еще об улыбке и взгляде, от которых в душе все взрывалось снопом оранжевых искр. Дыхание ее на своей груди хотел слушать он. А преступницы или принцессы, было все равно.
Ана была раздавлена прозвучавшим приговором.
Не запрыгала на одной ножке от счастья, что нашлась, а напоминала потерявшегося котенка. Она вскинула свои испуганные глаза и посмотрела на Бэя взглядом, который поднял в его душе столб искр.
Эта жертва привязки искала поддержки у НЕГО!
Бэй улыбнулся в ответ, прищурил на мгновение глаза, мол, все хорошо, и Ана немного ожила, на ее щеки вернулся легкий румянец.
– Как такое возможно? – пришла в себя Кайра, а потом возмутилась и потребовала доказательств. – Мы даже с ней не похожи!
Лукавила принцесса, пусть между девушками не было большого сходства, все-таки они неуловимо напоминали друг друга. Всегда. Только невероятность подобного предположения застилала всем глаза.
На этот раз жрецы пришли в гостевой дом, чтобы отвести потомков Амари и Рассветных королей к Лабиринту, но начали день испытания с неожиданной новости. Участники разговора стояли в саду перед домом.
Раздалось сухое покашливание, и Брегон повернулся к Кайре.
– Тот, кто мог бы дать подробные объяснения, давно мертв, – проскрипел он и отвернул от принцессы недовольное лицо.
Йодан рассматривал фасад гостевого дома, словно разговор его мало интересовал, но для равнодушного слушателя его взгляд был слишком внимательным.
Истинный заговорил дальше.
– В архиве Храма мы обнаружили запись о рождении у Королевы Ксаны двух дочерей, что подтверждает результат расшифровки родовой вязи. Но одна из девочек записана мертворожденной. Наверняка, ваш отец Король Родек мог бы сказать, почему появление двойняшек скрыли от королевы-матери и от народа. Известно, что это были очень тяжелые роды, Королева едва не умерла, и опасались не только за жизнь матери, но и за вас, принцесса Кайра.