И один раз бесстрашно полз по отвесной скале, глядя на слишком короткие шорты Аны и мечтая, что снимет их с девушки, как только они останутся вдвоем.
В другом мире.
В другой жизни. В которой она была ЕГО Тайной.
А вот и она сама, ко всем тванским Теням! На его одуревшую от страха голову.
Чужая Тайна…
Даже не постеснялась жарко обниматься с Наследником, празднуя, что он, Бэй, помог им открыть проход! Какого твана он это сделал? Держал бы свою жалость при себе, и не стояла бы сейчас Ана на другой стороне ущелья с таким выражением, будто сама собирается улететь в пропасть вместо него. Не было бы Лабиринта и горы из его ночных кошмаров.
Кобейн устало прикрыл глаза.
– Почему ты застыл там, Бэй? – донесся через пропасть ее взволнованный голос, и вместо того, чтобы думать о спасении, Кобейн подумал, что его имя из уст Аны звучит, как удар сердца. БЭЙзусловный рефлекс собачки Павлова...
– Тебе так не терпится, чтобы я улетел вниз?
– О чем ты!? – через темную пасть пропасти с той стороны, где широкая дорога огибала склон похожей, только не истекающей зеленой кровью горы, звенела обида.
Бэю даже стало интересно посмотреть, на Тайну, он открыл глаза и увидел, что Ана сцепила впереди себя руки, чтобы меньше дрожали. Из всех возможных реакций на ее растерянный, испуганный вид, Бэй громко и безудержно засмеялся. Так бывает с людьми в состоянии аффекта, а он находился в нем уже давно. С того момента, как впервые увидел девушку, что сейчас широко распахнула от обиды глаза и мяла перед собой руки.
К тому же, на этом склоне, с бездной под ногами, Кобейна выкручивало наизнанку от страха, а пока он гоготал, то меньше замечал тошноту.
– Ты не видишь дороги? – осторожный вопрос едва достиг его ушей сквозь смех.
– А разве здесь есть тванская дорога?
Ана сжалась, зажмурилась, зашептала себе что-то под нос.
Бэй хохотал, глядя на нее, пока в душе разливалась то ли злость, то ли щенячья радость, а еще злость с запахом олеандра – на себя, на Тайну, на свои безусловные и условные рефлексы на нее, на то, что она видит его размазанным по стене и взмокшим от страха, на то, что оказалась рядом в момент его слабости.
За то, что считал «через пропасть» – уже «рядом»! Смешно...
– Я помогу тебе? – задохнувшись сомнением, спросила Ана, потом качнула головой и крикнула громко и четко: – Я помогу тебе!
«Могу, Бэй…» – вернуло слабое эхо.
– Как, Ана? Подаришь крылья?
– У меня их нет. Но я вижу дорогу и буду говорить тебе, куда идти.
Бэя накрыл новый приступ смеха, особенно когда он подумал, куда ему предлагают идти. Он пробовал это развлечение в Шармони на стеклянной смотровой площадке под названием «Шаг в пустоту» и испытал, как трудно ступить, даже зная, что под ногами находится толстенное стекло, но ему предлагали шагнуть в пустоту!
– Ты будешь внимательно слушать, я буду говорить направление, как по стрелке часов, куда наступать. У нас получится.
Нервное веселье закончился. Резко, словно опрокинутый на голову бочонок смеха опустел.
Тванский Лабиринт. Ну почему напротив него не стоит Кайра! Ведь это она должна была прийти по зову своего камня, а не чужая невеста, по вине которой Кобейн все время попадает в неприятности.
– Ана, ты заблудилась? – крикнул Бэй.
– Да, – призналась она. – А потом нашла тебя.
– А должна была найти Цепного Пса. Он ждет тебя на каком-нибудь другом обрыве.
– Ларс не боится высоты.
Лучше бы ударила! Бэй зарычал от злости, что упрекая в слабости, Ана сравнивала его со своим Псом.
– С чего ты взяла, что я боюсь?
– Ну… – Тайна растерялась, подыскивая слова. Если она сейчас напомнит, что сама когда-то лечила его от вертиго, Кобейну останется только спрыгнуть в пропасть.
– Мне так показалось.
– Тебе показалось. Уходи! Иди к своему Наследнику.
– Хорошо, – вдруг разозлилась Ана. – Нет, ты не боишься, пока стоишь там, белым пластырем прилепившись к стене, ты только не видишь дороги.