Пауза затянулась или стала слишком длинной.
– Я послала сообщением Кайту, – сказала Карина, снова отворачиваясь. Спрятав телефон в сумку, она быстро поднялась и добавила: – Я сейчас вернусь.
– Спасибо, – Бэй уже смотрел в ту сторону, где сидела Ана. Глаза на затылке видеть не желали, в душе росло беспокойство, а вместе с ним – необъяснимый страх.
Сам того не заметив, Кобейн выпил лишнего и уже почувствовал признаки накатывающего опьянения. Нужно было как можно скорее забрать «не свою Тайну» из компании Гора и Конрада, никогда они ему особо не нравились, и ехать к Зосе. Ана наградила его слишком понимающим взглядом и сразу же поднялась, направляясь к выходу. Хорошо...
Как же плохо, что он так сильно напился!
Бэй даже не стал ждать возвращения Карины, чтобы как следует попрощаться, он спешил уйти, прежде чем всем станет заметно его состояние. Ко всем Теням! Кобейна развозило, как школьника, экспериментирующего с выпивкой.
Связь с ногами и землей нарушилась, как только он вышел на улицу, и стоило огромных усилий идти ровно, махнуть рукой, добавив короткое – «увидимся» Волжской, застывшей в раскрытой двери. Бэй даже не обернулся к ней, опасаясь, что потеряет равновесие.
Управление машиной пришлось поручить притихшей Ане. Да что с ним происходит? Кобейн дошел до квартиры бабули, едва избежав встречи со стенами, и мешком упал в кресло, благодарно улыбаясь Тайне за то, что поставила на столик рядом с ним полный стакан воды. Почему-то вместо стакана он схватил клубок оранжевых ниток, а потом вырубился, чтобы быть разбуженным рано утром встревоженным криком Зоси.
– Ее нет в квартире, Бэй. Ана пропала...
17.
– Ну что, жертва привязки, – бросил он сквозь кривую усмешку. – Пора покончить с этим? Подарить друг другу заслуженную свободу? – и позвонил в неприметную дверь в ряду одинаковых двухэтажных домов.
На пороге застыла высокая женщина лет тридцати – тридцати пяти, а может, и сорока (Ана терялась в определениях, да и не особенно это было важно). Высокая, со всклокоченными или по старинке начесанными волосами, рваными локонами, падавшими на плечи. Они были темными, но какого-то стального оттенка, и такими же казались подведенные черным глаза. Очерченный светлым карандашом рот имел острый треугольник – почти галочку – в середине верхней губы.
Женщина смотрела на посетителей и не здоровалась.
– Вы Татьяна? – спросил Бэй. – Мы говорили с вами по телефону. Я – Кобейн.
Ану оставили в гостиной, больше похожей на приемную секретаря с маленьким столом и старомодным телефоном на нем.
– Располагайся, – бросила хозяйка в сторону пустующего стула и повела Бэя в другую комнату.
Он нахмурился в ответ на презрительную ухмылку Аны.
Да, Ана делала вид, что с недоверием относится к Татьяне, говорившей на немецком с тяжелым акцентом, хотя уже почувствовала кислый аромат невидимых узлов силы, услышала шепот камней, лежавших в разных частях дома. Они пели песни тени и света. Забравшая Бэя женщина была ведьмой.
Чтобы закрыться от неприятной энергии и шепота камней, Ана устроилась с ногами на широком стуле и раскрыла записную книжку Мелины-Ари.
«Мы едем с Кристофом в Марсель на встречу с Даном Мортимером. У него Глаз, и он готов продать его за умеренную плату. Важно не опоздать и не отпустить его с камнем в Америку, иначе моя задача усложнится. Потом мы сядем на корабль, чтобы отплыть в Одессу за вторым камнем, тем самым, который я упустила полтора года назад. Это путешествие будет для нас с Крисом романтическим возвращением в город, который познакомил нас, где я отдала ему свое сердце и забыла, что у моего появления на Земле была своя цена, которую я теперь спешу оплатить. Я уверила себя, что если быстро соберу камни и верну их в Долину, то меня оставят в покое, и я смогу выбрать жизнь в этом мире с любимым мужем и нашими малышами…»
Ана не выдержала, оставила блокнот на столе и подкралась к двери, чтобы подслушивать.