Сначала – в аэропорт Вены, где в терминале для частных самолетов Бэя и Ану ждали молчаливые люди. Темные машины с тонированными стеклами отвезли их в хранилище биоматериала, где Бэй получил в руки небольшой алюминиевый чемодан, заставивший подумать о перевозке органов для пересадки.
Потом – перелет в Мюнхен, где молчаливые люди высадили своих пассажиров около дома и их встретил высокий мужчина с длинными, завязанными в хвост волосами, и кудрявый мальчик лет семи. Потом из комнаты вышла молодая женщина с заметным животом и упала на руки Бэя.
– Таша, Таша... – слушала Ана, пока руки Бэя гладили спину сестры фигуристки.
– Ты мне поможешь, Ана? – это были первые настоящие слова, которые он сказал ей с того момента, как прочитал сообщение Кайта. Все остальное время Бэй общался с Аной только взглядами – жди, иди со мной, побудь здесь.
В одно из таких «побудь здесь» Ана нашла в сети сообщения о несчастном случае или покушении на олигарха Тажинского, случившееся в Мюнхене. О том, как преследуемая машина влетела в стену туннеля и загорелась. Охранник и случайный водитель, находившиеся в это время рядом, успели вытащить раненного олигарха и его спутницу за секунды до того, как машина взорвалась. Тажинский и Волжская находились в больнице недалеко от столицы Баварии. Состояние мужчины было тяжелым, но не опасным, знаменитая фигуристка находилась в коме, с множественными переломами, и прогнозы относительно ее здоровья, если она очнется, были неутешительными. В некоторых сообщениях говорилось о повреждении позвоночника.
– Ты мне поможешь? – снова повторил Бэй. Его голос просил, глаза умоляли.
– Конечно.
Ана не знала, что он задумал, но была готова на все. Несмотря на то, что Бэй стал сильным Разрывающим, наверное, одним из самых одаренных в Долине, он нуждался в ее помощи, особенно здесь, на Земле.
– Нас не пустят ее проведать, да это и слишком опасно. Но я хочу попасть к ней в палату ночью. Что нам нужно, чтобы переместиться?
Планы, фотографии, сделанные сестрой Карины, посещение пациента в палате этажом ниже.
До наступления ночи Ана успела замерзнуть от холода отчуждения. Собиравшихся в доме Волжских людей объединяла общая беда, они все хорошо знали Бэя и Карину, и между слезами и печальными вздохами спешили наградить Ану тяжелыми взглядами.
Взглядами-пощечинами, взглядами-ударами.
Что она им всем сделала? Украла их Великолепного Бэя?
Хотелось закричать, перекрывая все эти жалостливые голоса и голоса без надежды:
– Подождите совсем немного! Он к вам уже почти вернулся!
Вместо этого Ана терпеливо ждала, когда настанет момент отправиться в больницу. Во время короткого скольжения, рука в руке, Бэй ронял капли холодного пота с висков, но не отнимал ладоней, принимая боль как наказание. Ане было знакомо это желание, она не могла только понять, почему он чувствовал себя настолько виноватым?
Оказавшись в палате, она отошла к дальней стене и отвернулась, чтобы оставить Бэя у постели Карины одного. Волжская казалась почти прозрачной, сливаясь с белой простыней и подушкой. Темные волосы, остриженные выше плеч, и множество проводов от капельниц и датчиков, поступавших к мониторам, опутывали ее густой сетью. Бэй достал из внутреннего кармана ампулу и после пары минут разглядывания капельниц пристроил ее к одному из проводов.
Сыворотка Кардинала, догадалась Ана. Вот что было в алюминиевом чемодане, который они забирали из хранилища.
Потом Бэй присел рядом с кроватью и взял неподвижную руку Карины в свои ладони. Он что-то рассказывал ей, Ана старалась не прислушиваться, опять считая то от одного до двадцати, то наоборот, и следила за ампулой.
Как только ампула опустела, они ушли из палаты.
– Ты уверен, что это поможет? – спросила Ана, попав в номер гостиницы. Если бы Бэй согласился на уговоры Таши остаться в доме Волжских, она скользнула бы в Долину без пространственного шва.
Бэй пожал в ответ плечом.
– Кардинал в это верил.
* * *
Следующий день был ожиданием ночи. Бэй продолжал искать двух людей, упомянутых в записках Мелины, и получил ответ на один из запросов, что Дан Мортимер, картограф, значился среди списков пассажиров корабля, отправившегося из Марселя в Буэнос-Айрес в то время, о котором писала Ари.