Ана обижено дула губы:
– Не хочу.
– Бери! Недоразумение Скользящее!
– Лежащее... Сам бери меня.
– Я не могу, – выл над ней волк. Ух! Карьерный!
– Я могу снять метку подчинения. Наверное.
– Можешь или наверное?
– Наверное, могу...
Бэй застонал и исчез, но ненадолго. Он подогнал машину почти вплотную к Ане, загородив железом большой кусок разноцветного неба.
– Ты напилась? – допытывался человек-мельница.
Ана хохотала.
– Обпи... нет – обскользилась...
– Тогда скользни еще раз в машину!
– Не могу. У нас привязка с асфальтом.
Как же забавно Бэй сердился! А Ане было жалко, что в темноте не видно пузырей, получился бы елочный шар с головой Бэя внутри, такого украшения не хватало в палате для Карины. Пробудило бы ее от комы... Ой. Так думать нельзя. Но если бы пробудило, значит, можно? Хотя, кажется, Волжская очнулась и без шара.
Потом Ана почувствовала, что ее поднимают мужские руки. Нет, не Бэя. Тот шел рядом, скрипел зубами, но она этого почти не услышала, потому что отключилась. А когда пришла в себя, аромат олеандра и розмарина с легкой примесью морской соли поведал ей, что она на Майорке.
* * *
– Ну что, пустим лисоньку в огород, пока твоих коллекционеров искать будем?
– Лисоньку?
– Это выражение из русских сказок, – Гашик направился к двери. – А сами будем за ней подсматривать по камерам видеонаблюдения, чтобы не умыкнула чего, если соблазн станет слишком велик, – Давид хитро подмигнул.
Разговор проходил в кабинете перед Пещерой сокровищ, пока Ана сидела в небольшой прихожей, больше похожей на открытую террасу. Она пришла в себя почти сразу после того, как гостей привезли во владения Гашика из аэропорта.
Бэй поседел за последнюю ночь и кусочек утра с того момента, как Ана упала под колеса машины. Сначала он напридумывал себе, что теперь и она оказалась в коме, и едва с ума не сошел, размахивая над лежащей девушкой руками, без возможности прикоснуться. Потом Тайна открыла глаза, рот и начала нести такую чушь, что то обнять, то стукнуть ее хотелось, но каждое мгновение – прижать к себе крепко-накрепко и прощения просить. Ведь, спасая Карину, Бэй пользовался помощью Аны, совершенно забыв, что это может быть для нее опасным. До сих пор того, о чем говорил Ларс, не происходило. Не было никаких сигналов отторжения. Кобейн приставал к Ане с этим вопросом каждый раз, если она казалась ему уставшей. За короткое время пройдено столько дорог, колесами отмерены тысячи километров – как одно безумное, изнурительное скольжение. Даже у Кобейна, привыкшего к подобному образу жизни, уже болела спина от сидения в машине, и глаза от бесконечного мелькания городов. Но каждый раз Ана отвечала, что просто устала. Бэй верил ей, потому что слова сопровождало удивление в серых глазах. Тайна сама давно приготовилась к неприятным ощущениям, только те не наступали, словно Земля сжалилась над Скользящей и решила не портить ей прощальное путешествие. Вернувшись в Долину, Ана больше никогда не шагнет в пространственные швы. Королевам этого не позволяется. Даже таким, развалившимся на асфальте, словно на пуховой перине, и блаженно при этом улыбающимся.
Пока Бэй терял разум от бессилия, Ана требовала не загораживать ей небо. Кобейн позвонил охране Давида, другой мужчина взял Тайну на руки и отнес сначала в машину, потом в самолет. Потом в Хаммер. Затем положил на мягкий диван в гостиной большого дома Гашика. Бэй мог только смотреть все это время на лицо Тайны. Осунувшееся так, что еще сильнее выделялись глаза и губы.
Случившаяся с Кариной беда раздавила его. Кобейн хотел сотворить чудо, чтобы не выдержавшее боли сознание вернулось из далей комы, чтобы изломанное тело, неподвижно лежавшее на больничной кровати, смогло восстановиться и снова испытать счастье движения. Бэй столько всего успел передумать за эти полтора дня и две ночи! О девочке, чья жизнь была во имя великой цели, о пути к заветной медали, которой так и не появилось на елке, увешанной другими наградами, о боли, которая преследовала Карину, но была не способна остановить ее танец на льду.
Ее танец остановил Кобейн.
Подошел к Карине Волжской в парке в центре Праги и подарил первый брелок. Великолепный Бэй придумал себе великолепную любовь. Он сочинял сказку на двоих, сплетенную из дорог, огней разных городов, рассказов из чужих судеб. Безжалостно и умело он крал по кусочку сердце Карины, не оставляя ей шанса на свободу. Обманывал? Нет. Бэй верил, что все делает правильно. Получалась такая красивая история! И он не смог уйти, когда уже раздирали душу сомнения. Даже на короткие слова «прощай» и «прости» не нашел времени, оставляя тем самым надежду.