– Много чего, Ван Дорн. Но думаю, что ты вполне подойдешь в качестве компенсации нанесенного ущерба. – Келли держал Ану так, что со стороны это выглядело крепкими объятиями.
В городе были туристы, но совсем немного, они разбрелись по разным сторонам, а зрелище еще не стало настолько странным, чтобы привлечь их внимание. Да и чем бы они помогли, кроме криков? У Келли наверняка был набор удостоверений, способных не только заткнуть многие рты, но и еще привлечь людей к помощи в задержании преступников.
– Как насчет того, чтобы пройти со мной до стоянки к припаркованной на ней машине?
– Почему было не дождаться, пока я сам на нее не выйду, когда насмотрюсь на потерянный город инков?
– Не хочу рисковать. У тебя появилась удивительная способность исчезать бесследно и надолго. Так что где нашел, там и будем договариваться.
– А если я откажусь?
– Сделаю птицей твою девушку. Это случается здесь, в Перу. Фермеры иногда падают со своих террас в горах, почему бы тогда не беспечная туристка - со склона Мачу-Пикчу? А так могли бы взять ее с собой, может, тоже пригодится.
Значит, Келли еще не узнал в Ане Скользящую или поверил в сообщения о смерти Татии.
– Она не моя девушка.
– Тогда пусть летит? – Норман дернул Ану к краю, за которым начинался долгий и отвесный путь вниз. Близко, так твански близко к тошнотворной высоте! Но страх за Тайну оказался сильнее страха высоты. Бэй скользнул, выдергивая девушку из чужих рук и откидывая в сторону от пропасти.
– Не смей, не смей, – зашипел он, удавом обвивая Келли. Детектив был выше Кобейна и шире в плечах, тяжелее. Мужчины застыли вдвоем на узкой террасе, рядом с обрывом, сцепившись, как спортсмены в греко-римской борьбе.
Только бы в напарники к Келли не добавилось вертиго, которым страдают даже слепые. Вот только как?! Бэй был повернут в сторону развалин, треугольного алтаря с выбитым ровным кругом посередине, но смотрел не вовремя прорезавшимися на затылке глазами волка на камни и уступы, по которым придется отбивать тело по пути вниз. Или это были глаза страха, а не волка?
Борьба представляла собой топтание на месте, рычание, обмен обрывками угроз и ругательств, удавки из рук, сплетенных вокруг противника. Живая фигура сиамских близнецов переминалась у края, то теряя, то обретая равновесие. Уже неслись со всех сторон крики, люди сбегались поближе, не решаясь вмешаться, чтобы случайно не столкнуть вниз сцепившихся в крепком захвате мужчин.
Ана бросилась к дому смотрителя, как только Бэй оттолкнул ее от Нормана, значит, Глаз пролежал почти сто лет там, где успели пройти тысячи и тысячи людей со всех сторон Земли. Лежал на перекрестке дорог столько времени и терпеливо ждал своего Искателя.
Испуганные посетители застыли неплотным полукругом на расстоянии нескольких шагов. Вот среди них появилась Тайна с пыльным булыжником в руках, и глаза ее от страха были еще больше этого булыжника. Как бы хотелось падать в эту глубину, а не в ту, куда потянул Кобейна оступившийся Келли.
Голоса людей слились в протяжный визг, а потом Бэй почувствовал стальной вкус перехода. Невидимая сила вырвала его из объятий летевшего в пропасть Нормана и швырнула вслед за Аной и Глазом Бога.
19.
19.
На этот раз переход был похож на трубу. Кобейна прокатило по ней вместе с невидимыми кусками земли и камней и вышвырнуло на красный песок. Если бы не легкий аромат олеандра, говоривший, что Ана где-то рядом, запах прелой травы во время затяжного скольжения был бы невыносимым. Многострадальная голова избежала столкновения с твердой поверхностью. До тех пор, пока с рыданием, похожим на рваный выдох, на Бэя не налетела Ана. Выронив из рук булыжник из Мачу-Пикчу, она обхватила поднимавшегося мужчину за шею и повалила обратно на песок, больно приложив затылком о камень.
Тайна не плакала, не произносила ни слова, только тяжело и надрывно дышала, как марафонец в конце забега. И не поймешь – то ли прижималась, то ли обессилено лежала сверху. Жара была невыносимой, раскаленный воздух с непривычки обжигал горло и легкие. Бэй с радостью задыхался и терпел самую драгоценную ношу на своей груди.
– Ты когда-нибудь перестанешь покушаться на мою голову? – спросил он сквозь улыбку.
И вместо ставшего привычным «прости» услышал напряженный шепот: