В душе шевельнулось раздражение, даже злость.
Истинный прав. Янтарное сердце опасно, камень беспокоил Ану с того момента, как она его нашла. Он едва не заставил ее испортить церемонию, а потом забросил в Карьер на растерзание Теням.
– Вини себя. Ты распугала их своими лучами, – проговорила Ана, выделяя каждое слово, и улыбнулась, когда Звезда скрипнула зубами от злости.
Наследник забрал свою Избранницу почти сразу же после этого. Он появился, скрытый плащом и личиной, когда сработали маячки, навешанные жрецами на Ану, пока ее и Ларса связывали друг с другом через Око. Но возможности древнего камня оказались ограниченными. Тени успели бы забрать разум и душу Скользящей. Или все дело было в Карьере, который менял свойства всего, что попадало в его русло? Или это янтарь сбил настройку на Око?
После возвращения Ана призналась Ларсу в том, что с ней случилось, умолчав о Тенях, потому что в это все равно никто бы не поверил, рассказывать о подобном можно только Истинному. Едва не погубившее ее янтарное сердце девушка попросила спрятать подальше, в сейф, кода которого она не будет знать.
Сердце даже почти не сопротивлялось. Билось едва различимо...
4.Бэй
– Пойдем со мной, – Тара остановилась в дверях и ждала. Смотрела раздевающим взглядом, пока Бэй натягивал высокие сапоги. Последние дни в Карьере появилось много змей, и все старатели сменили легкие сандалии на более надежную обувь из толстой кожи. В ней было жарко, но она давала защиту от мелких гадюк.
Даже не поднимая головы, Бэй чувствовал взгляд Звезды. Она всегда так на него смотрела – словно касалась сильными, уверенными руками. И пусть он не отвечал на открытые знаки внимания, ни одна другая женщина в поселке не смела даже повернуться в его сторону.
– Далеко собралась? – спросил Бэй, поднимаясь с лавки. Поправил на поясе ножны, повесил на плечо моток веревки, напоминавшей лассо.
– Далеко. Но тебе понравится.
– Я должен пойти с группой Кима в Рукав.
– Мы присоединимся к ним позже. Ким знает. Я сказала, что заберу тебя на несколько часов.
И улыбка у Тары была всегда зовущая – влажные, упругие губы, яркие от природы, не требовали помады, им хватало только блеска из плоской круглой баночки, чтобы соблазнять одним своим видом.
– Ну что ж. Я готов. Идем.
Звезда повела Бэя на край поселка. К обрыву.
Кобейн жил у контрабандистов уже почти месяц – с того дня, как Тара нашла его умирающим в Карьере. Не бросила, несмотря на уговоры Шена и Дервиша, которые были с ней в Ущелье в ту ночь.
– Ты был еще жив, – объяснила Звезда потом, – и слишком хорош собой, чтобы отставить тебя на съедение карьерным волкам. Я забрала тебя, красивого, себе.
В прямом смысле этого слова.
Из Карьера едва живого Кобейна принесли в домик Звезды, где она отмывала, отпаивала, откармливала его, постепенно возвращая к жизни.
Поцелованные Тенью становились огурцами. Треугольная метка означала лоботомию по долинному. Если бы на месте Тары оказалась другая, ее бы тоже сочли сумасшедшей за то, что притащила из Ущелья мужчину с бирюзовыми знаками на одежде, но у Звезды был особый статус в поселке. Поэтому никто не решался отпускать шутки, пока она учила Поцелованного говорить, показывала ему, как ребенку, самые обычные вещи и объясняла их назначение. А когда Бэй достаточно окреп для физических нагрузок, Звезда и Шен стали учить его пользоваться оружием – ножом, лассо, арбалетом. И очень скоро во взглядах Тары появилось восхищение.
Кобейн снова пользовался ситуацией, как губка, впитывая знания и умения. Никто не относился с недоверием к тому, что он «ничего не помнил» из своей жизни до того, как очнулся в доме Звезды. Но слухи быстро распространялись по округе, и на Поцелованного дважды приезжали и приходили посмотреть любопытные старатели из соседних поселений. Бэй стал диковинкой Карьера.
И личной гордостью Тары.
Женщина спасла его дважды. Когда забрала из Ущелья и когда выходила, вернув с того света. Не отпустила за черту.
И не отпустила от себя, когда Кобейн захотел переехать к Шену.
– Оставайся здесь, места хватит, а через месяц будет готов новый дом, и ты сможешь взять себе в нем половину.