Кобейн поднял взгляд и увидел принцессу...
БЭЙзумный!
Его первая, шальная, превратившая мозги в кашу мысль была: «Наконец-то!»
И следом – «Моя прекрасная Тайна!»
Лицо Бэя расплылось в блаженно-идиотской улыбке, пока не собрались в одну картину кусочки пазла, и Тайна вдруг оказалась НЕ ЕГО.
Ана была не просто в красивом платье и на коне, но той самой Избранницей Наследника Закатного королевства, о которой говорили люди, собравшиеся на холме. И как положено сказочным принцессам, она мягко улыбалась народу, встречавшему появление высоких гостей, прижимаясь спиной к Цепному Псу.
Как же она к нему прижималась!
Бэй захлебнулся в красном море ярости, в застилавшей глаза зеленой ревности и в желтом отвращении к самому себе, которое желчью поднималось в горле.
Слишком много чувств. Слишком. Мешавших двигаться, мешавших дышать. Только и можно было, что стоять истуканом и смотреть. Метаться взглядом по дорогому лицу (как же давно он его не видел!), ловить взгляд серых глаз (если утонуть в них, может, станет не так больно?) и жадно касаться приоткрытых губ. Таких сладких! С тонким ароматом олеандра…
Его личная отрава.
Ана взяла за руку своего жениха и прислонилась головой к его плечу. При всем вопившем от радости народе! У Бэя на глазах?!
Цепной Наследник трогательно наклонился к Избраннице и даже едва не поцеловал! Если бы впереди не было так много спин, Кобейн бы не выдержал и бросился вперед, за ноги сорвал бы обоих с коня.
В песок. Под копыта – Его.
В руки… Чтобы задушить – Ее. В объятия. К своей груди.
Что же она с ним делает?!
– Поцелованный, что с тобой? – голос Звезды тянулся издалека.
Да. Он – Поцелованный! На всю голову, сердце и душу. Только не Тенью, а Тайной.
– Куда ты смотришь?! Что с тобой? Да не может быть! – Тара глухо рассмеялась. – Ана?!
* * *
Уже исчезли с холма за высокими стенами дворца почетные гости и встречавшие их Рассветные. Уже поплыла обратно в город толпа, а Бэй стоял скалой, обветренным утесом и не мог прийти в себя.
– Пойдем, – потянула его за рукав Звезда.
– Куда?!
Куда ему теперь идти? Он не рассчитывал найти свою Тайну так быстро и так оглушительно!
– Тебе нужно что-нибудь выпить.
– Нет.
Бэй увидел цель – самую невероятную из всех возможных! Вполне подходящую этому безумному дню – его собственную выцветшую за пару месяцев кожаную куртку, уходившую в сторону города. Кобейн пошел за ней – медленно, не отрывая взгляда, заставив Звезду беспокойно оглядываться по сторонам в поисках помощи. Какой? Зачем?
«Филлип Пляйн», вытертая вдоль швов, порыжевшая от красной пыли, въевшейся в растрескавшуюся кожу, шла впереди. За ней – на расстоянии нескольких спин – Бэй и Тара. Цель и преследователи протекли друг за другом по ровной улице, миновали еще одну и влились в яркую толпу на украшенной к празднику площади. Прилавки пестрого рынка ломились едой и всякой ерундой. На разных углах выступали музыканты и акробаты. Пел менестрель. Попросить его сложить новую песню: «Горечь обмАНА»?
– Подожди, – Звезда придержала Бэя за локоть и стала торопливо доставать из кошелька деньги. Рядом с ними бойкий мужичок разливал желающим вино из бочки.
Кобейн хоть и остановился, но смотрел только на куртку, которая тоже покрутилась в очереди за спиртным и собралась уходить прочь. А ведь по случаю праздника все вырядились в лучшие одежды! Какой же ценной была потертая кожанка, если кто-то готов потеть под ней на жарком солнце?
Не отдавая себе отчета, Бэй рванул вперед и схватил куртку за рукав. Ядовитая смесь из боли и злости переполнила его, ослепила и стала выплескиваться, требуя выхода в тупой агрессии. Например, свалить на землю того, на ком ехала кожанка, сдирая с него свою вещь.
Бэй наелся этого мира. Он заберет то, что принадлежит ему, и уйдет отсюда к тванской матери навсегда.
Но Кобейн забыл, что мир Долины видел в нем хлеб и зрелище, и он набросился на него клубком чужих рук, кулаков, сапог и сандалий. Бэй с радостью раздавал удары, пока его не скрутили, придавив к земле, потом подняли на ноги, добавляя удары в живот и челюсть. В многострадальный нос – нет, Звезда, скоро он не будет красивым...