– Избавляться от камня.
– А если я не хочу?
– Ты сама попросила меня убрать янтарь, едва не погибнув в Карьере.
– Но не погибла же! – крикнула Ана, пытаясь вырваться. – Ничего плохого со мной не случилось. Похоже, я даже спасла старателя, до которого добрались бы Тени, не окажись я в Ущелье.
Ларс остановился и развернул Ану к себе.
– И каким образом ты спасла старателя? – усмехнулся он.
– Тени не тронули меня и исчезли туда, откуда появились.
– Ана! – почти прорычал Ларс. – Такого не бывает. Камень заставляет тебя в это верить. Он старается сохранить вашу связь, лишая тебя возможности защититься!
Наследник снова взял Избранницу за плечо и повел за собой, пока они не застыли у незнакомой двери.
В коридоре было пусто, так что Ларс привлек Ану к себе, стал касаться губами ее лба, висков, глаз – мягко, легко, приятно, так что она постепенно перестала сопротивляться, невольно расслабившись и потянувшись к нему в ответ.
Наследник не желал ей зла, и в его словах звучало достаточно аргументов, чтобы начать сомневаться в камне, который Ана решила забрать в имение Мелины. Расставаться с янтарем становилось все сложнее. Она помнила рваные вздохи измученной птицы и тяжелые взмахи ее крыльев. Истинный не преувеличил, сказав, что Ана слишком увлеклась полетом и едва не погибла. Но она верила, что делит полет с искоркой души Бэя, скользнувшей в этот мир, чтобы согреть ее.
Тогда чем был камень, тепло которого чувствовалось через грубую ткань сумки? Добром или злом? Напоминая о Бэе, он бросал Ану в омут боли и уже не раз подталкивал к опасной черте.
Значит, Ларс и Истинный правы? Янтарь выпивал ее волю, словно ведьмин камень? Стоило дотронуться до него в кабинете Наследника, как Ана снова начала совершать бездумные поступки – без позволения воспользовалась амулетами связи, отправилась одна в поселок контрабандистов, вскрыла сейф с важными документами! А если бы она при этом попалась?! Даже трудно представить, чем это могло закончиться!
Послышались шаги по коридору, возвращая Ану из размышлений в объятия Ларса.
– Мы зайдем в комнату вместе, и ты сама положишь камень под пресс.
За дверью был склад, полный коробок и корзин с разными минералами и камнями, и в нем стояли тяжелые прессы и точильные установки для грубой шлифовки. Ана увидела коробочки с мелкими осколками, из которых делали бисер.
– Ана?
Она качнула головой, осматриваясь по сторонам, и потянула с плеча дорожную сумку, в которой, кроме янтаря, лежали еще камни, отобранные для работы.
– Ваше Высочество…
В комнату заглянул посланник короля, Ларс развернулся к нему. Ана решительно шагнула к прессу, и через минуту, когда Наследник застыл за ее спиной, уже раздавался безжалостный скрежет, от которого хотелось закрыть уши и бежать прочь.
Ана метнулась к двери, Ларс поймал ее за плечо и вместе с девушкой вышел в коридор.
Поцеловал невесту в уголок глаза, откуда скатилась одинокая слеза.
– Ты молодец, Найденыш.
Он не называл ее так, казалось, уже целую вечность, и старое прозвище наполнило душу воспоминаниями, в которых Ларс был для Аны Вселенной.
– Так было нужно.
– Я понимаю. До вечера?
* * *
Иногда вещи, которые мы ищем, находят нас сами. Или люди. Или тайны.
Хотя Бэй предпочел бы не говорить о тайнах.
Оплатив номер на втором этаже, с бадьей теплой воды, которую хозяйка обещала согреть к ночи, Кобейн остался в трактире, чтобы поужинать и понаблюдать за людьми. Неопределенность его положения выводила из себя, а обрывки подслушанных в трактире и на улицах городка разговоров подтверждали слова Тары. На фоне растущих в Долине проблем, особенно в Закатном королевстве, среди населения усиливалась ксенофобия и страх перед неизведанным. Люди говорили, что беды и болезни просачиваются сквозь швы соприкосновения миров или их приносят с собой Скользящие. Храм и Совет Закатных готовили отделение миров. Не просто ограничение дара тех, кто может переходить по швам, а отделение. Значит, тянуть с возвращением на Землю нельзя, но Бэю было совершенно непонятно, как это сделать и где искать помощь.