– Как я пойму, кто он и почему этот человек должен довериться мне?
Истинный усмехнулся, растягивая тонкие губы в сдержанной улыбке.
– Если переход случится, вы окажетесь с Искателем недалеко друг от друга. Узнать ты его сможешь. Этот Скользящий окажется в вашем мире впервые, подготовленный только по рассказам. Так что он очень обрадуется помощи. Придется, правда, убедить его в случайности твоего скольжения или в счастливой случайности вашей встречи. Но если ты выжил в Долине, у тебя хватит ума и хитрости и на это.
Бэй мял кулаки, облокотившись на колени, и рассматривал знаки на лице Истинного. На той стороне головы, где спускались на плечи длинные прямые волосы, вязь татуировки тянулась на шею прямой линией...
– А если я просто исчезну, как только вернусь на Землю? Брошу вашего Искателя или еще лучше, сдам его своим властям?
Истинный рассмеялся.
– В последнее – не поверю, и тебе придется вернуться, причем как можно скорее, иначе ты умрешь. С меньшим условием я тебя на Землю не отпущу.
– Я должен во все поверить на слово? В то, что услышал от вас правдивый рассказ. В то, что останусь в живых после того, как приведу вам Искателя. Что смогу попасть после этого на Землю и не умереть там через пару месяцев?
Истинный достал из кармана прозрачный белый камень, отшлифованный в плоский диск.
Бэй знал о таких камнях. Сам пользовался ими, когда принимал клятвы бывших соперников за Рукав. Кристаллы правды. Жрец положил его на стол и накрыл ладонью.
– Все, что я сказал – правда. Если ты не нарушишь своей части договора, я не нарушу данных мною обещаний. А именно – помогу вернуться тебе домой и не причиню вреда,– сказал жрец и призвал в свидетельницы Удачу.
Когда он отошел от стола, кристалл остался прозрачным, подтверждая истинность намерений дававшего клятву.
Не-е-ет. Даже после красочного шоу праведных намерений Бэй не доверял жрецу, но если он откажется, то уже на рассвете будет на плахе.
– Тебя казнят завтра, – усмехнулся Истинный, словно прочитав мысли Кобейна, – а я снизошел до использования камня правды.
И правда. Снизошел. Оставив Бэя без выбора.
На этот раз это была не татуировка. Истинный не стал смотреть на знаки на спине Кобейна, обронив угрозу, что рисовальщик не сможет долго прятаться среди контрабандистов. Бэй промолчал, оголяя левое плечо.
Взяв в руки тонкую шелковую нить – по крайней мере, такой она казалась – жрец стал вязать из нее узлы и прикладывать их к телу Кобейна. Стоило нити коснуться кожи, она тонула в ней, не оставляя даже следов затейливого узора. Бэй не чувствовал боли, но ненавидел каждое мгновение непонятного ритуала. Он смотрел на сосредоточенное мужское лицо с густыми белыми бровями и неприветливыми серыми глазами и пытался представить жреца в роли Шляпника из Алисы.
– Вы даже не попытались узнать, кто я и почему прошел через шов, – высказал свои сомнения живой холст. Именно так Кобейн себя и чувствовал, наблюдая за движениями рук жреца – холстом для долинных импрессионистов.
– Это не имеет значения. Ты не первый и не последний случайно скользнувший из вашего мира, – огорошил признанием Истинный и лишил Бэя чувства эксклюзивности.
– За все времена наши одаренные изредка оставались на Земле или оставляли после себя потомков. В условиях вашего мира дар не развивается, но не пропадает бесследно. Людей с подобным наследием может утянуть во временной шов. Обычно они погибают при переходе. Единицы, пережившие скольжение, теряются в Долине, не оставив от себя и следа – Истинный говорил и плел, плел и говорил, монотонно-успокаивающе. – Ты остался жив, значит, можешь скользить еще. Устроился среди контрабандистов, значит, хитер и находчив. Счастливая аномалия.
Еще одно имя в быстро растущую коллекцию имен Кобейна.