Ноль Седьмой
Скончанье веков
Пролог
В огромном мрачном зале, чья угнетающая серость, есть само уныние, крадущее радость из человеческих сердец, впервые за четыре троицы зажегся огонь свечей. Две толстые, но уже изрядно оплавленные свечи вспыхнули сами собой, озарив своим светом большой каменный стол, стоящий на небольшом подиуме у дальней от входа стены. Откуда-то из темноты раздалось тихое шуршание, и на свет вышел удручённый раздумьями человек. Его короткие, седые волосы, словно искрящиеся сединой, в мгновение стали цвета вороньего пера, и начали стремительно расти. Когда волосы коснулись мехового ворота кожаного плаща, они сами собой заползли назад, и сплелись в толстую косу. Человек небрежно швырнул на каменную столешницу целлофановый пакет, наполненный мандаринами, и ясными, неестественно голубыми глазами взглянул на свои ногти.
— Здравствуй грязь, — на выдохе, словно обречённо, произнёс он.
После его слов, его аккуратно постриженные, чистые ногти удлинились, покрылись буграми, пошли мелкими трещинами, и изрядно почернели. Человек положил руки на стол, сжал пальцы, словно кошка, собирающаяся расцарапать новый диван, и провёл ногтями по каменной поверхности столешнице. Зал наполнился мерзкими, скрипучими звуками, и треском крошащегося под натиском ногтей камня.
— Пусть они войдут, — чуть слышно произнёс человек, и подтянул к себе пакет с мандаринами.
Где-то вдалеке от него бесшумно распахнулись двустворчатые двери, чьи размеры можно было бы сравнить с крепостными воротами небольшого замка, и в зал вошли два человека. Лишь только за спинами гостей закрылись двери, каменный пол от их ног, до самого стола озарился полосой дьявольски-зелёного света.
— Поспешите, — усталым тоном произнёс человек, восседавший за столом. — Я и без того слишком долго ждал вас.
Гости тревожно переглянулись и одновременно шагнули вперёд…
Глава 1. Наглый рыбак
— Где е-ре-тик? — произнеся слово по слогам, спросил Магистр нас с Вершком, при этом очищая своими длинными, чёрными ногтями неведанные мной ранее плоды.
— Мы потеряли его, — набравшись храбрости, ответил я.
— Потеряли? — наигранно удивился Магистр. — То есть, ситуацию, когда мальчишка велел вам не идти с ним, вы называете "потеряли"?
— Он что-то сделал со мной, и я потерял сознание, — попытался оправдаться я. — А когда очнулся, его уже не было рядом…
— А меня вообще там не было… — добавил Вершок.
— Я знаю, что было у Большой Воды, — нервно осёк нас Магистр. — Знаю про его сражение с инквизиторами, и знаю о твоей Второй жизни, Кайс. И не спрашиваю вас о том случае. Я спрашиваю о том, что было после того, как вы вместе с ним обворовали старую купчиху в Злозимье?
"Бесы его подери! А это он откуда знает?!" — мысленно воскликнул я, и посмотрел на Зигана.
— Сядьте, и расскажите мне всё в подробностях, — приказал Магистр, и засунул в рот оранжевые дольки неизвестных плодов…
Отыскать след Кости, и догнать его — дело второе. Сначала нам нужно было оказаться как можно дальше от этого места. На то, что бойня, в результате которой была уничтожена стая ликанов, и погибли шесть инквизиторов останется незамеченной, рассчитывать было глупо. Нет, конечно же, по меркам этого Мира их жизни никчёмны, но сам факт, что есть люди, способные на такое, заинтересует сильных мира сего. Как только судьба людей в красных мундирах, а ныне изуродованных трупов насаженных на колья, станет известна местным властям, начнутся грандиозные облавы. Попасть в такой момент в руки стражи или церковников — верный путь в подземелья Дуумгарда. А уж там из нас с Вершком наверняка вытянут всё, что мы знаем… всё, и даже больше.
Возвращаться на дорогу и притворяться обычными путниками — слишком рискованно, поэтому, нами было решено пробираться вдоль побережья Большой Воды. Тем более что до самого Уграта — главного рыбацкого города этих Земель, — не должно быть ни одного значимого поселения. Обусловлено это было тем, что берег Большой Воды здесь довольно высокий, и каменистый.
Мы преодолели расстояние в полтора десятка миль, и оказались в предместьях Уграта в аккурат между полуночью и рассветом. Расположились на вершине холма у самого края леса. Сквозь ночной полумрак и непроглядную серость осеннего тумана, с возвышенности город совсем не было видно. Не было видно ни тысячи масляных фонарей, что освещали улицы Уграта, ни сотни рыболовецких лодок, мирно покачивающихся на пирсах. Только темно-серое дымчатое море, раскинувшееся у подножия высокого холма.