В тот день Вершок открыл счёт собранных им золотых пуговиц, а у Триединства появился лучший охотник за грешниками, вероотступниками и еретиками.
Но, дорога Фангорна от убитого горем семьянина до фанатичного командира отряда инквизиторов Ордена Вечного Греха, была долгой и тернистой. Ему пришлось много чего и кому доказать, и не всегда эти доказательства были мирными. Он стал тем редким случаем, когда в инквизиторы, но не в Орден паладинов, приняли человека без магических способностей. Так же, как и защитники столичной знати, Фангорн получил магические доспехи, защита которых, благодаря кардиналу Ордена, а позже и самому Ахаю, год от года становилась только сильнее.
"Ну же, ну?! Почему Вершок боится его?! Неужели всё из-за той славы, что звучит в унисон с именем Фангорна, словно заупокойная молитва и предсмертный стон, замученных им грешников?!" — уверен, что этот вопрос терзает сейчас ваши умы. Нет, Зиган никогда не страшился имени Фангорна… не страшился до тех пор, пока лично не встретился с ним.
Вершок был пойман случайно, и, как обычно, его провальному позору поспособствовала его губительная слабость к пойлу. Знал бы в тот момент Гнев Божий, кто перед ним, жизнь мага прервалась бы в тот самый миг. Но, в руках инквизиторов был пьяный колдун, который все лишь пугал селян неурожаем, засухой и нашествием бесов. Не сумев распознать весь потенциал пленника, инквизиторы не стали заковывать Вершка в кандалы Покаяния. Маг был закован в кованую сталь, и подвергнут стандартному, по меркам Ордена, набору пыток.
Каким способом Зигану удалось выдержать мучительные истязания, и при этом не выдать свою истинную сущность, известно лишь ему. Внешне полудохлого, его швырнули в подвал дожидаться казни, которая должна была свершиться путём сожжения на глазах селян.
Собравшись с силами, и улучив момент, Вершок выбраться из подвала, и смертельно ранить охранявшего его инквизитора. А затем был долгий забег по лесам, во время которого магу несколько раз грозила смерть от молота Фангорна. Но, каким-то непостижимым образом ему раз за разом удавалось увернуться от карающего удара.
Итогом всего стало то, что Вершок смог пересечь Хок-Хок практически в том самом месте, где мы останавливались на привал. Неудержимые в своём порыве покарать грешного вероотступника, инквизиторы последовали за ним, но были встречены неизвестным мужчиной в богатой меховой мантии, чьи волосы были так же черны, как и грязь под его ногтями.
Даже когда доспехи Фангорна рассыпались в прах, а его тело страшно кровоточило, он не прекращал безуспешных попыток атаковать, играющего с ним Магистра.
После этого случая Епископы принесли личные извинения хозяину Магистрата за нарушение их подданными запретных границ. Фангорна призвали в Дуумгард для объяснений и возложения на него наказания. Но, как выяснилось позже, вместо кары он получил достойное лечение, новый, более крепкий доспех, и повышение по службе.
— Он же обычный человек. Даже не маг. Чего ты его так боишься? — спросил я Вершка.
— Да, не его я боюсь. Не того, что он может со мной сделать, — разоткровенничался маг. — Его взгляд… это не глаза, это два мерзких беса, которые пронзают тебя насквозь. Они забираются в тебя, шарят изнутри, убивая всё живое, и словно пытаются вывернуть наизнанку всё, что там есть потаённого. В его взгляде бушует весь тот страх, та боль, что испытали жертвы тех, кого он собирается покарать…
— Ладно тебе, — усмехнулся я. — Не бывает у человека такого взгляда. Я смотрел в глаза Жанне и Епископам. Я видел пару кардиналов. Видел глаза самых страшных людей Трагарда, и у них не было такого взгляда. А тут какой-то инквизитор… Так и скажи, что придумал всё это, чтобы тебя считали героем, которому удалось спастись от Фангорна.
— Думай, как хочешь, — недовольно буркнул Зиган. — Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— В бою я не смотрю в глаза своим противникам. Мне достаточно видеть их оружие. Видеть руки и ноги. Видеть их перемещения. А глаза? Глаза — они же не убивают.
— Дурак ты, Кайс, — пробормотал Вершок, который в одной руке держал поводья, а во второй вертел бутылку пойла, но уже давно не решался отхлебнуть из неё. Внезапно, Зиган спрыгнул на дорогу, и понёсся к голым придорожным кустам, на ходу расстёгивая ремень на штанах. — Гуча! Сука! Я зашибу тебя, бесячий ты выродок!
Гуча ржал, не сдерживая себя в эмоциях — прихрюкивал и колотил рукой по спинке козел. Я же дотянулся до вожжей, и, дав лошади проехать ещё немного, остановил повозку.