— Да у вас меда на семьдесят золотых, — кряхтел Бах, зажимая отрезанные Вершком культяпки. — И это цена скупщиков. А если заморочиться, и довезти товар до Сангарии, то можно и все сто тридцать выторговать. Но мы не хотели этим заниматься. Сдали бы всё в Болге, и назад — в Таспер.
— Что вы доложили бы инквизиторам? — спросил я его.
— А что тут говорить. Напали разбойники, убили вас, а мы не стали вмешиваться.
— И меня, скоты, убить хотели?! — взревел Фотар, дёрнулся в сторону Баха, но путы не дали ему этого сделать.
— Мы знать тебя не знаем. Так с чего нам нужно было тебя в живых оставлять. — Пояснил Бах, и скривил от боли морду. — Повезло вам, что среди вас колдун… Инквизиторы, суки, не предупредили нас об этом.
— Они не знали, — сказал ему Вершок, схватил левой рукой пленника за волосы, запрокинул голову назад, и одним движением перерезал тому глотку. Из глубокого разреза хлынули пузырящиеся потоки крови, которые в свете костра казались совершенно чёрными. Бах задёргался, засучил ногами по земле, но вскоре замер.
— Теперь с тобой, — обратился я к Фотару. — Ты уже понял, что мы не торговцы, и от того, что ты решишь, будет зависеть твоя жизнь.
— Всё равно убьёте, — ответил он, не дожидаясь моего предложения. — Лучше сразу.
— У тебя есть шанс выжить и вернуться к семье. У тебя ведь есть семья? По глазам вижу, что есть, — Вершок маниакально улыбнулся, говоря это Фотару. — Сейчас на кону не только твоя жизнь, но и их. Сколько у тебя выблядков? Трое? Четверо? О, угадал — четверо. Так вот, если ты не сопроводишь нас через Болг, то я лично вернусь, отыщу твоих выродков, и выпущу им кишки.
— Советую поверить ему, — добавил я. — У этой скотины не дрогнет ни одна жилка, когда он будет резать твоих деток.
— Я проведу вас, — покорно, с дрожью в голосе согласился Фотар.
— Если всё пройдёт гладко, то мы отпустим тебя, когда отойдём на два дня восточнее Болга, — пообещал я ему, но на лице Фотара читалось недоверие к моим словам, и он был прав…
Вершок оттащил Баха в яму, к остальным, зарыл её, а после чего сжёг Гучу магическим заклинанием. Жалко его. Что он видел, кроме своих колб, бутылей, вонючих отваров и мрачных стен лабораторий? Первый раз за долгие годы вырвался за пределы Магистрата, и… погиб. Ну, да ладно, бес с ним. Задание никто не отменял. Я вскарабкался на козлы одной из телег, а Зиган с Фотаром заняли место в другой. Надеюсь, что у этого дурака хватит выдержки не убивать нашего соглядатая раньше времени…
Мы отправились в дорогу ночью, и на то была причина. Оставаться в месте, где произошло сражение, опасно. Туда, совершенно случайно могут заглянуть солдаты или ещё хуже — инквизиторы. Вроде бы ничего страшного, ведь мы отбились от грабителей, и не подлежим наказанию за это. Но! Как мы отбились? Правильно, при помощи магии. А ещё, нам нужно было найти какое-нибудь поселение, и приобрести у местных знахарей лекарственные настои для наших ран. Вершок, конечно, знатный лекарь, но без заживляющих настоев он бессилен.
Ближе к рассвету, справа от дороги мы заметили тусклые огни домов. Свернули на просёлок, и покатили по расквашенной грязи. На въезде в деревню моё внимание привлёк странный указатель — покосившийся столб, с перекладиной сверху. На таких обычно болтаются висельники, а на этом, на ржавой цепи раскачивалась огромных размеров секира. Нет, не боевая, а схематичный контур из плоской, раскованной стали. Чем-то подобным украшают вход в кузнечные мастерские больших городов, но зачем это тут, в глухой местности?
Любая деревня или же селение Трагарда — это пара тройка перекрещенных улиц, и все административные и торговые здания всегда находятся в центре такого пересечения. Под лай тощих шавак мы проехали по улице, и оказались на грязной площади, над которой висел легкий утренний туман. Не успели мы сообразить в каком из нескольких, скрытых в туманной дымке, домов может располагаться торговая лавка лекаря, из тумана, словно из ниоткуда, к нам вышёл пожилой мужик. Потирая заспанные глаза, он чуть поклонился, и представился:
— Храс Домовик — правая рука местного старосты. Позвольте поинтересоваться целью вашего визита к нам? И, если ваши намерения добры, то могу ли я вам чем-нибудь помочь?