— Ну, что, жалостливый ты мой, готов пополнить армию мёртвых? — спросил меня Магистр.
Простите, я не совсем понимаю ваш вопрос, — безуспешно пытаясь собрать мысли в кучу, ответил я.
— А, что ж тут понимать, — усмехнулся он. — Костя настоял на том, чтобы его мертвяки были подконтрольны, а сделать это без присутствия живых невозможно. Ты, и тебе подобные, пойдете на штурм вместе с нежитью. Ты счастлив?
Магистр загадочно ухмыльнулся и, не дождавшись моего ответа, указал мне моё место.
— Тебе туда — в первый ряд. Иди. Хоть я и против этого, но один раз разрешу тебе помолиться богам. Возможно, это поможет тебе выжить в предстоящем сражении.
Интересно получается. Когда ты смотришь на смерть тысяч невинных, тебе их жалко. Ты хочешь сделать всё, чтобы прекратить это. Но, как только тебе выпадает такой шанс, и сильные мира сего говорят: "умри, чтобы спасти других", ты начинаешь задумываться: "а так ли важны для тебя чужие жизни, когда на кону твоя?".
Прочь! Нужно гнать прочь эти мысли, ведь укоренись они в твоём мозгу, то быстро прорастут в нём зерном сомнений, а те дадут самые подлые ростки — ростки страха! Если он завладеет тобой, то всё — ты перестанешь быть воином. Ты станешь трусливой овцой, трясущейся при виде собственной тени…
Над группой магов, во главе с Магистром, медленно разрасталась огромная чёрная туча. Когда она достигла размеров небольшой горы, чародеи метнули её в сторону города. Пронесясь в десятке ярдах над землёй, магическое творение ударилось в защитный барьер города. Огромная, невидимая до этого времени сфера содрогнулась, и от места удара в разные стороны поползли радужные всполохи. По земле прошла мелкая дрожь, от ощущения которой неприятно завибрировали потроха.
От повторного удара, в районе городских ворот стало заметно большое помутнение на защитной сфере. Третий удар, и защита была пробита. В центре помутнения появилась двухярдовая дыра с черными, обожжёнными краями. Пока маги Магистрата готовили очередной удар, защитники города спешно латали брешь, затягивая пробоину в сфере. Края дыры медленно бледнели, а сама она постепенно сужалась. Четвертый удар. Чёрная туча врезалась в защиту, и с громким шипением прожгла в ней дыру размером, вдвойне превышающим восточные ворота.
— Держу! — донесся до меня громогласный выкрик Магистра, который, к слову, был от меня на расстоянии сотни ярдов.
— В атаку!!! — прозвучал приказ молодого Некроманта, и две трети армии нежити устремились на штурм города.
Я бежал довольно быстро, но мертвецы всё равно обгоняли меня. Примерно на полпути я сообразил, что все мы бежим по направлению к запертым воротам, и всё, что нам уготовано — упереться своими носами в толстое, окованное сталью дерево.
Примерно в тот момент, как меня посетила эта мысль, развалины храма Праведного Гнева ожили. Блоки каменной кладки, крупные обломки балок и колон, декоративные куски облицовки и даже мелкий мусор, закрутились в диком водовороте, и устремились к воротам. Между крепостными бойницами возникли яркие вспышки, из которых вырвались слепящие золотом лучи. Потоки света вонзались в летящие обломки храма, практически полностью испепеляя их. Но, как бы не старались инквизиторы, уничтожить все камни им не удалось. С полдюжины увесистых блоков и парочка колон достигли своей цели. Разметав в клочья некогда неприступные ворота, каменные тараны влетели в подворотню, снесли собой герсу, и вылетели вместе с ней на площадь. Всё это — переломанные камни, обломки толстых деревянных балок ворот, и раскуроченная решетка — остановилось, лишь влетев в ближайшее строение. Здания содрогнулось, а его восточная стена, на которую пришелся удар, поддавшись сокрушительной мощи, ввалилась внутрь.
Когда мы приблизились к крепостной стене на сотню ярдов, на наши головы обрушился ливень стрел. Никогда в своей жизни осознанно не пользовался щитом. Но в это раз я его взял. Вырвал его из рук одного мёртвого паладина. Тяжёлый, сука, да ещё и громоздкий — больше ярда в высоту, и полтора локтя в ширину… Хотя, может быть всё это с непривычки. Оказывается, если прикрыться им сверху, выбрав верный угол наклона, то тебе практически ничего не будет угрожать. Те, редкие "счастливчики" — мои живые коллеги, по этому самоубийственному действу, до начала штурма тоже разжились столь необходимыми для защиты предметами. И теперь, в огромном потоке нежити, нас — живых — можно было различить лишь по этому признаку — поднятый над головой щит. Если же говорить о мёртвых, то им этого не требовалось. Стрелы вонзались в их тела, не причиняя никакого вреда. Это, конечно же, бесовские мысли, но с десятком торчащих из них тел, мертвецы мне казались куда более симпатичнее.