— А в котором часу прибыл ваш поезд?
— В пять часов пополудни.
— Ага, очень интересно. Я же слышал, будто Базаров уехал якобы встречать вас на вокзал после полудня, если точнее в час пополудни. То есть в запасе у него оставалось примерно три часа. Вот и подумайте, где он болтался столько времени? Думаю, что именно в этот промежуток он и сдал облигации в банкирскую контору братьев Глейзерс. А значит — получил деньги, скорее всего наличные. Возможно, он их как-то хитро припрятал, хотя… — Шумилов запнулся, — Сумма-то слишком велика, это же целый мешок денег! Их трудно спрятать. Возможно, что полученную сумму он сразу же положил на депозит в банк или абонировал банковскую ячейку, как это сделал Селивёрстов. Да… если только у него хватило времени проделать всё это в один день. Скажите, а после того дня он более не отлучался в город?
— Нет, при мне не отлучался.
— Но если в город он не ездил, то логично предположить, что он прячет всё здесь, на даче. Тайник должен быть у него под рукой и причём в таком месте, чтобы к нему не было доступа посторонним. Вряд ли это хозяйственные или садово-парковые постройки. Скажите, Василий Александрович, а те комнаты, что стояли запертыми…
— Я в последние дни велел отворить все запертые комнаты, проветрить, сделать в них уборку, так что вряд ли он станет прятать деньги там. Вернее, если и прятал, то, видя всю мою хозяйственную деятельность, поспешил бы найти для них другое место.
— Что ж, поле для розысков сужается. Тайник вероятнее всего находится в его комнате. Ведь у него есть своя комната в доме?
— Да, есть. Это совсем крошечная клетушка. Вход в неё из проходной комнаты перед дядюшкиной спальней. Там даже и двери-то нет, шторка плюшевая проём закрывает. Людям кажется, что эта драпировка есть элемент богатого декора, а на самом деле там такая комнатушка убогая! Я так понял, что место это выбрано для того, чтобы на дядюшкин зов сразу являться, ежели он ночью позовёт. Тихон там только ночи проводит, а всё остальное время — по дому снуёт.
— Интересно, — Шумилов задумался, — При его осторожности как-то нелогично выбрать для тайника незапираемую от посторонних комнату.
— Правда, надо сказать, что он никого туда не пускает. При мне отчитывал поломойку за то, что та попыталась в его отсутствие там пол помыть. Говорит ей, мол, когда позову, тогда и вымоешь, а без меня чтоб не смела заходить.
— И что же, действительно никто туда не заходит?
— Прислуга в доме спокойная, люди в годах, степенные, шебутных или на голову больных нету. Дядюшка не терпел громогласных да оглашенных.
— Надо там всё тщательно осмотреть. Я этим займусь, но мне потребуется ваша помощь и вот какого рода: надо бы отвлечь Базарова, да натурально так, чтобы он ничего не заподозрил.
— Я мог бы увезти его. Скажем, сказал бы, что мне надо поехать к доктору и велю ему меня сопровождать.
— Нет, не пойдёт, это не очень хорошая идея. В доме останутся другие слуги, которые могут заметить, как я осматриваю его комнату. В условиях скрипучих полов и не слишком толстых внутренних перегородок подобная угроза делается весьма вероятной. А посему я предложил бы поступить иначе, более радикально: собрать, ну, скажем, завтра в одиннадцать часов утра всех слуг… под любым предлогом, хоть бы для того, чтобы рассказать, как полиция арестовала Селивёрстова за кражу хозяйского имущества, пообещать прибавку к жалованию за верность, сказать о том, что вы планируете перебираться в город и заберёте часть прислуги с собою, или… ну, не знаю что ещё… придумайте. Одним словом, ваша задача собрать всех слуг и продержать их — в первую очередь Базарова! — подле себя минут сорок, не меньше. Разумеется, оставить для меня лаз: открытое окно или дверь, сейчас мы решим, где именно. Сейчас я уеду, а завтра к одиннадцати подъеду и до одиннадцати сорока проведу осмотр вещей Базарова. За это время постараюсь управиться.
— Да-да, логично, — закивал Василий Соковников. — Соберу всех в дальней зале, рассажу по стульям, сам стану напротив, дверь как раз за спиной у меня окажется, никого не выпущу! Поговорю с ними по душам: с кряхтением, с постаныванием, минут на сорок запросто растяну разговор. Я думаю, им самим интересно будет со мною пообщаться. Пообещаю прибавку к жалованию — это всегда вызывает встречное расположение, сделаю всё чин чинарём, Алексей Иванович!
Они двинулись в сторону дома, обсуждая последние детали запланированной операции. Василий Александрович пришёл в благодушное настроение и заметно приободрился. Когда они сели ужинать, Шумилов порадовался в душе тому, как хорошо Василий держится с Базаровым, ничем не выдавая свою осведомлённость о неприглядной роли последнего в обворовывании дяди. Лакей несколько раз заходил в зал — всегда неслышный, незаметный, со скромно потупленным взором — то приносил лекарство, то поправлял дрова в камине. Василий всякий раз находил для него несколько добрых слов и благодарно смотрел лакею в глаза — одним словом, игра шла обоюдная. Разговор за чаем поддерживался самый невинный: Василий рассказывал о своих планах реконструкции городского дома, подробно описывал дядюшкину библиотеку и предложил Шумилову на досуге познакомиться с подборкой фотографий из архива Николая Назаровича. Алексей благодарил и соглашался сделать это как-нибудь потом.