Теперь вот получалось, что этот хитрый, умный и по-своему очень обаятельный — несмотря на мрачную преступную специализацию — человек появлялся в окружении покойного Николая Назаровича Соковникова.
— Когда и кем Чебышев работал у нашего миллионщика? — уточнил Путилин.
— Паспорт был прописан двадцать пятого апреля сего года, а выписан — девятнадцатого мая, — ответил Иванов. — Считалось, что Чебышев устроен при конюшне.
— Гм, рассчитан, стало быть, за три месяца до смерти. А управляющий постарался от вас сей факт скрыть.
— Именно так, ваше высокоблагородие!
— Надеюсь, господину Селивёрстову вы не сказали о том, что его маленькое лукавство раскрыто…
— Никак нет, ваше высокоблагородие, мы ж не первый день в сыске, — заверил начальника Агафон Иванов.
— Вот и хорошо, пусть пока остаётся в счастливом неведении. А мы покамест поглядим, куда можно будет во всей этой истории Василия Чебышева определить.
Путилин задумался на миг, потом подытожил:
— Вот что, орлы, давайте так: обыскной ордер я вам обеспечу; вы покамест время не теряйте, сбегайте, познакомьтесь с публикой из этого списка. С кого начнётё — выбирать вам.
— Полагаю, ваше высокоблагородие, начинать надо с биржевого маклера Бесценного, он лучше других мог быть осведомлён о денежных делах Соковникова, ну и, скажем, с купца Куликова. Последний был вроде бы хорошим другом покойного миллионщика, — поспешил ответить Иванов. — Чебышев, ежели он в столице, никуда от нас не денется. Сначала надо внести ясность в вопрос о том, какими деньгами располагал Соковников накануне смерти…
— Что ж, логично, возражений нет, — подытожил Путилин. — Действуйте. Часам к двум-трём пополудни подтягивайтесь сюда, думаю, ордер будет уже вас ждать, — с этим словами Путилин отпустил подчинённых.
Спускаясь по лестнице, сыскные агенты быстро распределили объекты работы; решили, что на Фондовую биржу отправится Иванов, а к купцу — Гаевский. С тем и разбежались: день обещал оказаться богатым на события, потому мешкать никак было нельзя.
В это же самое время Алексей Иванович Шумилов занимался делом, на первый взгляд связанным с исчезновением ценностей Николая Назаровича Соковникова весьма мало. С визитной карточкой молодого писателя Гаршина и его рекомендательным письмом он отправился на розыск Михаила Андреевича Сулины, работавшего в архиве Святейшего Синода.
Розыск неизвестного ему чиновника Шумилов решил начать по месту работу, благо день был рабочий, и ехать на квартиру Сулины большого смысла не имело. Величественное здание в самом начале Английской набережной Алексей знал великолепно, однако, по дороге туда случился инцидент, послуживший толчком для размышлений Шумилова в совершенно неожиданном направлении.
Сидя в открытой пролётке извозчика, выворачивавшего с Литейного на Невский проспект, Алексей увидел своего хорошего знакомого, можно даже сказать коллегу, как и он сам, работавшего в «Обществе взаимного поземельного кредита». Это был провинциал, попавший в столичную контору «Общества» по большой протекции и потому чрезвычайно дороживший местом. Звали его Владимир Никифорович Загайнов. Доброжелательный и общительный молодой человек, одногодка Шумилову, он вызывал к себе всеобщую приязнь, а незначительность занимаемой им должности избавляла Владимира от неприятной необходимости участвовать в какой-либо групповой борьбе, каковую почти всегда можно наблюдать в организациях, занятых разделом больших денег. Другими словами, Загайнова пока что все любили, и за два года жизни в столице он врагов нажить покуда не успел.