Марта Иоганновна Раухвельд между тем придирчиво осмотрела ценные бумаги, которые Мейер извлёк из пачки, изучила их на просвет, пощупала пальцами и, придя к выводу что товар подлинный, со вздохом полезла в ридикюль за деньгами.
Получив три казначейских облигации и прикупив под уговоры Лейбы Соломоновича еще одну, оканчивающуюся на «двадцать пять» («может, в честь сочельника повезет?»), она спрятала их в большой почтовый конверт, а его в свою очередь спрятала в сумочку. Со вздохами и причитаниями, выдержанными в том духе, что «облигации не те, и счастья в жизни нет!» госпожа Раухвельд покинула банковскую контору, сопровождаемая Шумиловым.
Вплоть до самого Староневского они продолжали придерживаться выбранных ролей — Алексей Иванович держал над головою Марты Иоганновны открытый зонт, а сам вышагивал сзади, поотстав на полшага. Но поймав на проспекте извозчика, они с комедией покончили: Шумилов сложил зонт и сел подле госпожи Раухвельд.
— Что скажете, Алексей Иванович? — осведомилась Марта Иоганновна. — Как удался наш цирк? Довольны ли результатом?
— Более чем доволен, — сознался Шумилов, — Я ваш должник, и с меня к сегодняшнему ужину бутылка лучшего шампанского.
— Полноте, Алексей Иванович, давайте иначе договоримся: когда закончите дело, вы мне обо всём расскажете. Должна же я знать, в чём именно принимала участие, стоически изображая самодовольную барыню!
— Договорились, — легко согласился Шумилов. — Я бы вам и так рассказал о своём расследовании. Что же касается сегодняшнего посещения банковской конторы, то скажу честно, результат превзошёл мои ожидания. Я и не смел подумать о том, чтобы увидеть всю стопу торгуемых облигаций. Хотел составить представление об их количестве по косвенным, так сказать, признакам. А когда молодой Мейер бухнул на стол эту пачку, я просто глазам своим не поверил.
— Видите, что делает с человеком грубая лесть! — со смехом заметила госпожа Раухвельд. — Я подчеркнула достоинства еврейской нации, чем чрезвычайно польстила самолюбию банковского клерка. Он в ответ расстарался как мог. Даже очень умные люди порой отчаянно глупеют, заслышав похвалу в свой адрес. Опять же, в действиях Лейбы Соломоновича не обошлось без толики снобизма. Кем, кстати, вы меня отрекомендовали привратнику?
— Как мы и договаривались загодя: вы — баронесса, сестра посланника в Вене, а ныне товарища министра.
— Вот видите, сестре товарища министра — пусть даже неизвестно какого! — возражать весьма проблематично. Особенно когда она так третирует слугу! Вот вам пословица: бей своих — чужие бояться будут. Если я так третирую слугу, так что же я сделаю с совершенно посторонним человеком? — спрашивает себя каждый.
— Да уж, — засмеялся Шумилов, вспоминая, как Марта Иоганновна выговаривала ему: «Петруша — ты пентюх… Петруша — ты увалень… Петруша, учиться надо… Что, так и будем сидеть?»… — Замечательно, всё у вас получилось в высшей степени натурально. У вас большой сценический дар.
— Ладно-ладно, не подхалимствуйте! Вы, Алексей Иванович, лучше вот что скажите: это те самые облигации, поиском которых вы заняты, или нет?
— А вот это, Марта Иоганновна, я надеюсь установить уже завтра.
9
Государственная комиссия погашения долгов занимала здание на пересечении Казанской улицы и Демидова переулка. Дом этот, хотя и выглядел внушительно, с самого момента своей постройки в эпоху Государя Николая Павловича серьёзного фасадного ремонта не имел, а поэтому штукатурка кое-где пошла сетью заметных трещин, лепные украшения покрылись толстым слоем серой многолетней пыли, краска выцвела. Внутри, однако, интерьер особняка носил следы совсем недавнего ремонта: тут явственно ощущался запах свежей штукатурки, бросались в глаза девственно чистые откосы окон, точно выведенные углы, сияющая белизной лепнина на потолке — одним словом, всё свидетельствовало о масштабных отделочных работах.
Шумилов, зайдя в здание со стороны подъезда на Казанской, обратился к старшему швейцару, назвав себя и изложив цель посещения. Узнав, что посетитель разыскивает господина Управляющего Комиссией и притом явился по предварительной договорённости, швейцар поручил помощнику сопроводить визитёра в приёмную.