В это время Иисус произносит финальную часть своей речи:
-Радуйтесь! Человек свободен! Он свободен стать сыном Неба!
Радуйтесь! Ада нет! Худшее с вами уже случилось!
Радуйтесь! Жизнь кончается! Впереди только Царство Небесное! Радуйтесь!..
И с окончанием его речи во дворе Храма наступает хаос.
Толпа вокруг него теснится и толкается, снося храмовую стражу своим течением в сторону южного портика. Кто-то падает. Кто-то истошно кричит. Гремят опрокинутые столы менял, и деньги валяются рядом с кучами навоза. Ревут животные. Голуби из переломанных клеток взмывают ввысь, радуясь свободе, как сыны Неба. Цепь солдат неукротимо надвигается на толпу. В нее летят камни, утварь, обломки столов и клеток, и первыми на землю замертво ложатся самые непокорные. Двор Храма поливается человеческой кровью, словно происходит великое жертвоприношение во славу Яхве. Солдатам не давали приказа на резню, но каждый из них согласно воинскому уставу имеет право убить всякого, кто угрожает его жизни, и все они охотно следуют этому правилу. Они перешагивают через трупы и теснят толпу к южной стене, выдавливая ее из Храма через ворота, как пасту из тюбика.
Только две группы в этой сумятице остаются неподвижными. В Красных воротах на верхней террасе стоят Каифа и члены Синедриона. Солдаты им не опасны, и они скорбно наблюдают за происходящим, не имея власти его остановить. На противоположном берегу в колоннаде стоит Иисус с учениками и тоже мрачно смотрит на бойню. Строй солдат приближается к нему. Но он и не думает уходить. Он ждет их мечей и пик. Его ученики приходят в смятение. Они понимают, что, если он сейчас не отступит, его убьют вместе с другими. Иисус не хочет отступать. Слева от него стоит хромой Иуда в портупее, на которой вместо меча висит эбеновый пенал. Они ждут.
-Учитель, нужно уходить, - говорит Петр. - Учитель, уходим.
-Пора, - шепчет самому себе Матфей. Он уже различает безжалостные лица под солдатскими касками, и ужас его возрастает пропорционально сокращающемуся расстоянию до них.
-Учитель, они убьют тебя! - кричит растерянный Иоанн. Ему опять начинает казаться, что он видит кошмарный сон.
Раввин Филон сокрушенно взирает на этот еврейский погром в самом сердце Израиля. Четыре автора увековечат позором имя Понтия Пилата, и трое из них сейчас находятся здесь: Матфей, Иоанн и Филон.
-Иисус! - кричит Петр, забыв в панике почтительное “учитель”, - Иисус, уходим!
Вдвоем с Андреем они хватают его и силой тащат с крыльца. Прочие окружают их, готовые закрыть Мессию своими телами. Последним уходит Иуда, которого никто не пытается спасать. Но смерть без Иисуса ему самому кажется бессмысленной и напрасной жертвой, и он мрачно уходит вслед за своей группой, не торопясь и не оглядываясь на надвигающийся сзади вал, будто предоставляя себя судьбе, которая вольна сохранить его или уничтожить.
Толпа в давке покидает двор через ворота Царского портика и по южному склону Храмовой горы скатывается вниз, подобно снежной лавине или грязевой сели. Люди падают, ранясь и калечась. Сотни ног проходят по их телам, давя до смерти. В этом замешательстве уже никто не обращает внимания на человека в алом плаще, который безучастно, как манекен, движется в окружении своих опекунов - кукловодов. Он должен был сейчас стоять перед членами Синедриона в зале их заседаний и говорить им в лицо такое, чего они и помыслить не смели. Он не искал чужих смертей и увечий, он не ждал этого римского вмешательства в свою битву с Яхве.
Они спускаются в лощину Тиропеон, которая тянется от крепости Антония, оставшейся за Храмом, до купальни Силоам у Стефановых ворот, где вчера рухнувшая крыша купальни погребла под собою несколько десятков паломников. Поистине, нынешняя Пасха сопровождается большими человеческими жертвоприношениями. Дорога, отделяющая Храм от города, заполняется паломниками. И теперь они точно напоминают беженцев, уходящих от вражеской армии.
-Куда нам идти? - вопрошают ученики. - Что делать дальше, учитель? Вернемся в Вифанию?
Они подавленны. Торжественный въезд Мессии в Иерусалим не увенчался триумфом. Никому нет сейчас дела до Мессии. Люди несут своих раненых и убитых в город, и слух о резне уже распространяется по нему. Симону-зелоту кажется, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы поднять восстание. Вождю народа, которого он по-прежнему видит в Иисусе, необходимо подняться на косогор и призвать эту толпу к отмщению. А затем войти на волне ее гнева в город и там снова метать, как молнии, зажигательные речи во все новые толпы паломников. Сегодня в этом городе собралась вся страна, и здесь очень много зелотов. Кому, как не Иуде, знать об этом, который посвятил их движению всю свою жизнь! Но Мессия и комиссар зелотов разочаровывают Симона. Он видел, каким бесстрашным может быть Иисус, он знает, каким решительным способен оказаться Иуда. Им много дано. Почему же они бездействуют? Если бы у Симона были их таланты и знания, он не стал бы задумываться.
Иисус без сил опускается на обочину тиропеонской дороги и безмолвно смотрит в землю.
-Учитель, ты не виноват, - бормочет Иоанн.
Он сам понимает, что глупо делать такие заявления с его стороны. Но ему кажется, что Иисус нуждается в каком-то утешении. Невинная кровь, которую Симон считает закваской революции, ему представляется дурным предзнаменованием. Мессианское царство света и добро не должно начинаться с грубого вторжения багряного зверя с римской печатью на челе. Но учитель произнес последними словами в Храме фразу: “Радуйтесь! Впереди только Царство Небесное!” Следовательно, он уверен в своей победе. Следовательно, все будет хорошо. Следовательно, всех их примут на небе в жизнь вечную. И вечно будет Иоанн вместе со своими друзьями возле возлюбленного учителя слушать музыку его речей.
-Что нам делать, учитель? - опять спрашивает Петр, не смея больше принимать самостоятельных решений.
Иисус не говорит ни слова и, похоже, даже не слышит.
-Идите за мной, - вдруг властно говорит Иуда - Иисус, пойдем.
Рыбак с сомнением смотрит на него: вправе ли Иуда куда-то вести их, - но Иисус равнодушно и безучастно поднимается и следует за ним. Иуда ведет их в противоположную от Храма сторону к купальне Силоам. Петр уже полагает, что они сейчас выйдут из города через Стефановы ворота и вернутся в Вифанию, но Иуда поворачивает на запад и ведет их по улицам южных окраин. Впереди них движется какой-то водонос с пузатой амфорой на плече и кружкой, привязанной к его поясу. Это - продавец воды, а точнее подслащенного фруктами и медом шербета. На каком-то углу он сворачивает и исчезает из виду, но когда они достигают этого угла, Иуда ведет их туда же. И опять спина водоноса маячит перед ними, словно он их поводырь в этом лабиринте улочек и тупиков. Начинается подъем на Сион в Верхний город. Бедняцкие кварталы кончаются, сменяясь дворами зажиточных горожан. Три громадные башни дворца Ирода нависают над путниками. Удивительно, но торговец шербетом по-прежнему идет впереди них, неся свою амфору как факел, будто указывает им дорогу. Его глупая фигура начинает раздражать учеников. Нашел время торговать своей водицей! Наконец, он исчезает за очередным поворотом и теперь уже навсегда. Они попадают в аристократический квартал. Высокие каменные заборы вдоль широкой улицы, массивные ворота, за которыми угадываются жилища богачей.
Ученики переглядываются. Куда завел их Иуда? В таких домах должны жить члены Синедриона, иерусалимская знать. В этом квартале нет людских скоплений, гостиниц для простонародья, у ворот не сидят старики и не толкутся дети. Здесь царят достойная тишина и властный покой. Дома хранят гордое и высокомерное молчание. Этот квартал из всех учеников Иисуса знаком лишь Иоанну и Иакову, сыновьям Зеведея левита. Здесь они посещали с Назаретским судьей дом первосвященника Анны, вельможного старца с мягкими манерами. Наконец, Иуда сворачивает уверенно в какой-то тупик, и группа в молчании следует за ним. Он останавливается перед воротами, отделанными инкрустацией из орехового дерева и властно стучит в них.
-Чей это дом? - спрашивает Петр.
-Мой.