Если бы у Базира не было бы когда-то младшей сестры, которую он не уберег, от которой он отмахнулся бы, не жило бы в нем чувства вины все эти годы, он бы сейчас, наверное, даже обогнал бы Ронове в бегстве от этих безумцев и многократных преступников. Но у него была когда-то сестра, и имелось чувство вины и Стефания, похожая на неё внешне и немного внутренне, не позволила своим присутствием Базиру последовать за Ронове.
-Если позволите, - сказал Базир, - я думаю, что надо оставить лошадей здесь и идти в противоположную сторону. Но надо идти. за вами охота на поражение. Лошади привлекают много внимания.
-Ты что, с нами? – не поверил Рене.
Базир пожал плечами:
-Давайте сначала куда-нибудь спрячемся и уже толком поговорим. Нам того… - он осекся, встретив напуганный и жалкий взгляд Стефании, - есть о чём. Кажется, никто из нас так ничего и не понял.
20.
От Абрахама – мрачного и безучастного ко всему толку не было. конечно, он многое заставлял себя не замечать, со всей страстью отдаваясь служению Церкви и не имея отступления, но тут и там, всю дорогу, всё время служения ему попадались, будто издеваясь, на глаза мелкие шероховатости и несостыковки. Абрахам был по-настоящему хорошим охотником, и ему приходилось прикладывать усилия, чтобы самому себе все эти неровности объяснять. И сейчас, когда Рене лишил его иллюзии, когда разрушилась вновь, с трудом собранная по кусочкам вера, когда он умер изнутри во второй раз, он был безучастен к реальности и равнодушен.
От Стефании тоже толку не было. Для Рене она и вовсе была обузой, но, куда деваться? Стефания была слишком растеряна и спотыкалась на каждом шагу, о каждый камешек и путалась в собственных ногах. Её била крупная дрожь, и она боялась взглянуть хоть на кого-то, как прокажённая. Впрочем, сейчас она и была прокажённой. Преданной собственной природой, своим родом, происхождением, обнаружившая в себе частицу того ненавистного, против чего боролась всю осознанную жизнь…
Рене отчаянно нервничал. Всё шло не так, как ему представлялось, начиная от бесполезности Абрахама и заканчивая обузой-Стефанией. Единственное, что его немного поддерживало – это хладнокровие Базира.
Но Базир, на самом деле, был не так спокоен и расчётливо-уверен в действиях, как хотел показать. Внутри его ума билась приглушённая истерика – вся человеческая природа и весь страх, но если бы ещё и он поддался этому паническому, человеческому чувству в такой роковой момент, то их точно ждал бы сиюминутный крах. Базир видел дрожь Стефании, мрачное отрешение Абрахама, нервность Рене и усилием воли держался сам.
Прежде всего, Базир с немого согласия Стефании и Абрахама, и нервного кивка от Рене сбросил с лошадей крепления и сёдла, швырнул на землю. Лошади стояли смирно, ожидая ездоков, и не понимали ещё своей свободы.
-Пойдём в другую сторону, - решил Рене, пытаясь взять ситуацию под свой контроль.
Двинулись в молчании. Ронове ушёл вглубь леса, в сторону, что была южнее оплота Церкви. Базир, Рене, Стефания и Абрахам в абсолютной тишине двинулись на запад. Конечно, это было опаснее, ведь по их следу где-то уже спешили охотники, помощники и все, кто был свободен и мог принимать участие в поисках, но здесь приходилось полагаться на то, что все эти ищейки решат двинуться по запутанным путям, по роще, по пролескам. В самом деле – легко ли допустить то, что беглецы двинутся по почти открытой дороге, словно какие-то благородные путники или торговцы?
Базир надеялся что нет. Рене тоже надеялся на это. От Абрахама – единственного реального охотника, опытного и знающего, толку не было, поэтому пришлось полагаться на эту призрачную надежду.
Они шли быстро. Может быть, следовало бы бежать, но Базир, коротко перебросившись фразой с Рене, решил, что не стоит – если придет время для настоящего бега, они будут уже выдохшимися. Значит – быстрый шаг. Вернее, это должно было быть быстрым шагом, но из-за спотыкающейся Стефании процессия замедлялась. Базир, чувствуя, как копится негодование Рене, взял Стефанию за руку и поддерживал её, пытаясь не сильно уж растрачивать силы. Её рука страшно дрожала в его хватке, и сама Стефания так и не решилась взглянуть на своего благодетеля, но Базир как-то и не желал этого. Он пока не был готов её утешать или хотя бы сочувствовать как человеку. Слишком всё выходило страшно и нелепо.
Они пересекли небольшую равнинную местность в тишине. Далее следовало определиться: можно было двинуться лесом, а можно было спуститься до местной деревеньки и оттуда уже выйти на большую ездовую дорогу.