-Если будем идти весь день, то преодолеем большую часть пути, - сказал маг.
-Я могу идти и ночь! – хвастливо заметил Рене.
-Не стоит, - Абрахам остудил его пыл мгновенно, - в ночи не пройду даже я. Вскоре начнутся буреломы и болота. Идти придётся только днём.
Рене решил не спорить. Один на один с Абрахамом ему было неуютно. Он чувствовал и мрачность мага и его превосходство в силе – это не давало ему покоя и заставляло быть куда более покладистым. Невольно Рене даже начинал задумываться о том, что неплохо бы вернуть Стефанию или Базира в компанию – всё спокойнее.
Двинулись в путь. Абрахам держался молча, лишь изредка снисходил до указания пути: влево, вправо или говорил быть осмотрительнее. Нужно было признать – из него был прекрасный проводник, но отвратительный компаньон. Рене как-то не так представлял себе путь. Ему виделся конец пути, где уже была слава и восхищение, что он бросил вызов одной церкви и принес в другую доказательства. А вот промежуточный этап давался тяжеловато.
-А ты знал предыдущего главу Животворящего Креста? – без разговоров у Рене пошаливали нервы.
-Знал, - ответил Абрахам, едва ли оглянувшись на «вечного офицера».
Исчерпывающий ответ! Но Рене не сдался:
-А Константин как к власти пришёл, ты помнишь?
-Да, - Абрахам снова поразил своей дипломатичностью. Рене вздохнул, но маг неожиданно снизошёл до пояснения, - когда я пришёл на сторону Церкви, Константин был ещё младенцем. Когда же я стал первым охотником и заслужил подобие доверия от собратьев, Константин едва ли приступил к учению.
-Сколько же тебе лет? – поразился Рене и ответу и словоохотливости мрачного мага.
-Много, - Абрахам снов обратился губителем дипломатии.
-А в циферках? – не сдался Рене, с трудом переваливаясь через покатистый холмик, поросший гнилушками. – Уф… ну больше ста?
-Больше, - Абрахам легко миновал следующее препятствие. Ему вообще давалось удивительно легко взбегать по холмам и спускаться с них, перешагивать через ямки и бревна и легком находить дорогу по одним ему ведомым знакам.
-А насколько боль…- Рене оборвали. Абрахам вдруг обернулся и велел резким жестом замолчать. Рене, как человек неглупый, стих моментально. Тревожная реакция Абрахама не оставляла ему другого выхода.
Абрахам обводил взглядом каждый кустик и деревце, искал что-то.
-Что? – шепотом спросил Рене через пару минут затишья. Ему надоело чувство неопределенности.
-К нам кто-то идет! – Абрахам почти не разжимал губ. Он оглядывал лес, ища кого-то. В пальцах его уже пульсировало заклинание. Рене на всякий случай скользнул ему за спину. Охотник даже не возразил.
Выждав еще немного, Абрахам крикнул вглубь леса:
-Кто на пути?
Тишина. Правда, в этой тишине Рене вдруг почудился тоненький всхлип. Он не успел подумать, прикинуть, а Абрахам уже узнал:
-Болезная!
25.
Это оказалась она. Внешне всё прежняя, только помятая, но всё-таки какая-то уже чужая чем-то внутренним. Не должно так выглядеть молодым девушкам, не положено иметь им такого ошалелого взгляда и так дрожать…
Рене и Абрахам молчали, наблюдая за её приближением. Мысли союзников разнились. У Рене первая мысль была в облегчение: он теперь не один с Абрахамом! Вторая уже полна презрения: что за вид у Стефании? Как она так быстро низко пала, наплевав на себя? Где умудрилась так испачкаться? Третья была совсем уже мрачной и касалась отсутствия Базира.
Абрахам же в первую очередь заметил отсутствие Базира, а затем только обратил внимание на запуганный, затравленный вид болезной несчастной магички. Она ещё шла – какая-то угловатая и нелепая, а он уже что-то успел понять по её взгляду и общему виду, понять по этому отсутствию и понятое отпечаталось в лице его разочарованием.
-Это вы… - у Стефании от облегчения подкосились ноги, она не устояла на ногах и разрыдалась, оказавшись на земле, от облегчения.
Абрахам не приблизился к ней, он оставался стоять над нею, возвышался и оставался суров. Он походил на каменное изваяние античного бога – таких очень любили помещать в учебники начинающих церковников, показывая зарождение истинной веры. При этом античные боги всегда были показаны порочными и лживыми, суровыми и кровавыми… обычно церковники-наставники любили подчёркивать это:
-А наш бог милостив и добродетелен! Счастье – служить ему.
Тогда Стефания даже не понимала, как можно преклоняться перед суровостью карающего античного божества, а теперь понимала. Страх гнул её к земле. В глазах Абрахама она прочла презрение и разочарование: она вернулась одна.