-Нет, я так не думаю! – Рене поспешил заверить её. – Послушай, ты можешь идти спать, я посижу. Тебе нужнее.
-Я в порядке! – Стефанию уязвило снисхождение Рене. – Это ты лучше иди спать.
-Ты можешь идти, правда, - Рене всё ещё пытался уговорить её, - я не скажу Абрахаму. Я разбужу тебя, едва забрезжит рассвет. Абрахам не узнает. Клянусь.
Стефании очень хотелось согласиться, но она глянула на Абрахама, и отказ выскользнул быстрее, чем она успела сообразить:
-Нет!
-Не бойся…
-Я в порядке.
В голосе Стефании прорезались металлические нотки. Эта неожиданная твёрдость ясно дала понять Рене – Стефания и впрямь Болезная. Никто в здравом уме, измучавшись, не будет и дальше над собой издеваться.
Абрахам, лёжа без сна, не выдавал своего бодрствования, но слабая улыбка невольно тронула его губы. В темноте это было безопасно: никто не заметит.
-Иди спать, - посоветовала Стефания.
-Не могу, - признался Рене. Его потянуло на откровенность. С Абрахамом он не рискнул поднимать этой темы, но Стефания вдруг показалась ему удачным выбором в собеседницы. – Не могу. Веришь?
Стефания молчала. До определённого момента она не знала, что можно быть в таком состоянии, что сон просто не придёт. Ей казалось это выдумкой. Теперь она понимала своё глубокое заблуждение.
-Я спокойно спал, когда обвинял то одного церковника, то другого по приказу Константина. Я спокойно спал, когда нужно было клеветать и лгать, шпионить и подсматривать, вынюхивать…так почему же теперь, когда я пытаюсь сделать благое дело и открыть лицо Церкви Животворящего Креста, то есть, бороться с обманом, быть благородным и храбрым, я не сплю. Гнетёт. Понимаешь?
-Это просто твой страх, - Стефания была младше Рене и слабее, она не знала его интриг и не могла себя поставить на его место, но поняла. – Ты боишься, что все узнают твоё лицо. И твой брат…
-Лучше не знать! – Рене поёжился. Ночь становилась холоднее – верный признак скоро рассвета. – Между знанием и незнанием впредь буду выбирать второе. Крест и пламя всему остальному! Крест и пламя!
Небо серело. В тёплый сезон рассвет наступает рано, лютует холодом. Ещё и костёр совсем ослаб, затух. Стефания потёрла ладони друг о друга, попыталась согреть руки дыханием.
-Ты можешь уйти к людям, - сказал вдруг Рене, наблюдая за нею. Он был вечным офицером церкви и почти не участвовал в вылазках, но всё равно был привычнее ко всем превратностям путешествия.
-И что мне делать с людьми? – Стефания усмехнулась. – Сажать пшеницу? Растить детей? Шить? Я – церковник.
-С магией в крови, - жестоко напомнил Рене. – Тебя никто не ждёт в церкви.
-Как и у людей, - согласилась Стефания. – Нужно куда-то будет прийти, но я не знаю куда.
-Всякий путь заканчивается.
Посидели в молчании. Оказалось, что молчание сближает не меньше, чем разговор. Молчать было легко и приятно. И это в обществе Рене!
А небо становилось всё серее и прозрачнее. Прохладный ночной воздух становился теплее. Над верхушками деревьев ползли седые клубы тумана. Пожалуй, этим местом можно было бы и любоваться, если бы…
Стефания обернулась. Ничего не увидела, но всякая тишина тела, истомлённого, и лишь понемногу восстанавливающегося, исчезла. Кровь запульсировала во всём теле, да и ноги налились напряжением. Стефания поднялась. Она ничего не видела, но тревога поднимала в ней тяжёлую голову. Наверное, так однажды зарождается инстинкт, когда разум ещё не уловил в полной мере всех признаков угрозы, а чувства уже обострились, и в мозгу чётко бьётся мысль: «опасность. Опасность, опасность».
-Ты чего? – Рене поднялся следом. – эй? Свихнулась?
Но тон его не был уверенным. С земли, отзываясь на тревогу Рене, поднялся Абрахам. Он двигался бесшумно. Его инстинкты тоже застучали и ожили. Он понял, что Стефания ощутила врага.
Мгновенно в пальцах его засияли синеватые огоньки боевого заклинания. Но голос с хрипловатой ленцой, донесшийся из пустоты, промолвил:
-Я бы не стал этого делать.
В следующее мгновение защитные барьеры, поставленные Абрахамом, треснули и провалились невидимыми осколками в пустоту, будто бы от удара сверху. Стефания ойкнула и закрыла голову руками, потому что звук был как от разбитого стекла…
Но ничего не коснулось её. И она решилась оглядеться.
Они были окружены. Шесть охотников, среди которых угадывались Скарон, Клемент и Делин, а трое ещё были скрыты под капюшонами, но, судя по знаку, принадлежали Животворящему Кресту, и настрой их являл нескрываемую враждебность.