–Он перешел к нам, потому что понял – маги проиграют. И они проиграют! Вся их магия делает их слабее, о, Стефа, скоро ты услышишь, как гремит мое имя! – Буне горделиво расправил плечи и улыбнулся, – столько труда, но победа близка! Нечистые магические твари падут, и тогда придет черед судить и Абрахама. Предателям нигде нет места! Особенно, если в крови предателя магия, против которой…
–Против которой он сражается уже дольше, чем мы с тобой живем! – Стефания сама не знала, откуда в ней вдруг взялась эта ярость. Ей просто вдруг отчетливо надоело слушать о том, как магия всем вредит и как надо покарать всех, кто ею овладел. Надоело слушать изо дня в день по нескольку раз.
Буне осекся на полуслове и хватанул ртом воздух.
–Извини, – быстро сказал Стефания, – нервы, похоже, ни к черту, шалят.
–Ну–ну…– Буне мрачно взглянул на нее и почему-то отошел, и вроде бы сделал это не нарочно, а так, склоняясь к столу, но у Стефании появилось отчетливое чувство, что в этом отступлении было куда больше значения и смысла.
–Я, пожалуй, пойду, – решила она, и неловко добавила. – Спасибо тебе.
–Угу, – согласился Буне и отвернулся от нее тоже, вроде бы случайно, погрузился в бумаги, но Стефания сомневалась, что он видит их. Взгляд его казался выцветшим и странно-холодным.
Стефания вышла в коридор в досадливом чувстве.
«Что со мной стало? Накинулась на Буне, нагрубила, обидела… да и далось мне! Тьфу. Было бы хоть из-за чего, из-за кого!» – у нее путались мысли, но понемногу, стоя в прохладной полутьме коридора, она пришла в спокойствие и выдохнула.
Всё, следовало жить дальше, существовать ничтожной тенью, работать и не высовываться! – вот он, секрет долголетия.
Ободренная такими мыслями, Стефания вернулась в свою комнатку, но не успела перекусить, как собиралась, когда в дверь грубо и требовательно постучали.
Стефания даже выпрямилась в изумлении – к ней никто и не заходил, кроме церковников-сопровождения, приносящих еду, собирающих грязную одежду и приносящих письма.
Но она позволила войти и испуганно воззрилась в следующее мгновение на Абрахама, появившегося в комнате и скользнувшего внутрь, плотно прикрывшего за собой дверь.
–Я вам нужна? – удивилась Стефания, – то есть…простите, я…
–Я надеюсь, что ты не будешь так болтлива, чтобы говорить о вампире–маге всем и каждому? – строго спросил Абрахам. – Ты хоть та еще дура, но есть же степень глупости?
–Вы можете быть уверены, – пролепетала Стефания, желая провалиться прямо сейчас сквозь пол, лишь бы отмотать время назад и не заговорить (все равно ничего разговор ей не дал, кроме горечи), с Буне.
–Уже? – догадался Абрахам и усмехнулся. Очень нехорошо усмехнулся.
–Я просто спросила, слышал ли он о магах-вампирах! – попыталась оправдаться Стефания. – Он не слышал. Как и я прежде.
–Кто?
Сопротивляться смысла не было. Стефания покаялась:
–Буне. Из теоретиков.
–Буне? – вскинулся Абрахам. – Отличный мастер своего дела. Как ты думаешь, станет он болтать попусту?
–Не думаю, – честно ответила она. – Не станет, он не был таким никогда. Его больше увлекают книги, чем люди. Мы работали в архиве вместе, но он написал работу и его пригла…
–Это всё, конечно, крайне любопытно, – перебил Абрахам, не пытаясь даже изображать вежливость, – но отвечать за это будешь ты. Скажи – пусть мне в оружейной приготовят три походных набора.
–Вам? – глупо переспросила Стефания. – Вы же…
Еще до того, как она закончила «маг», Стефания поняла, что творит что–то совсем не то. В глазах Абрахама залегла издевательская грусть, какая бывает только когда человек сталкивается с непреодолимым препятствием.
–Да-а, – согласился Абрахам, – такого помощника у меня еще не было! Были идиоты, были слабаки, но настолько бестолковых… впрочем, так даже лучше. Ты кажешься мне обучаемой. Вот и проверим.
–Проверим? – Стефания все еще не могла понять.
–Три набора, – Абрахам закатил глаза. – Этой ночью я, ты и еще пара человек поедем на вылазку. Здесь недалеко говорят о целительнице. Проверим сигнал.
У Стефании гулко забилось сердце. По пальцам одной руки можно было пересчитать ее вылазки, и все они были легкими и от нее не требовалось почти ничего. Каждый раз это был и адреналин, и разочарование. Ей хотелось битвы и она страшилась ее, когда все кончалось Стефания валялась на полу перед Крестом и плакала, благодаря небеса за то, что весь ужас кончился так легко и быстро.
А потом опять начинала тосковать и с жадностью и завистью поглядывала на охотников и тех помощников, которых брали с собой каждый раз, а то и отправляли вместо себя на вылазки. Стефании это было в ужас и в восторг.