Стефания сначала не поняла, что имеет в виду Влад и повторила путь его взгляда. А затем осознала, что он смотрит на неё. На неё! В упор!
–Невозможно! – Ронове подал голос. – Стефания…
–Идёт, – оборвал его Абрахам и даже не взглянул на свою подопечную.
29.
Они ушли! В самом деле, ушли! Стефании не хотелось верить в это, не хотелось даже осознавать, принимать, ей казалось, что если она будет отрицать, то реальность сжалится над ней, и…
И они ушли.
Абрахама устроило предложение Влада. Стефания в его глазах потеряла всякую ценность, когда попыталась заступиться за его давнего врага, за отродье тьмы, за поганого кровососа! Ронове, конечно, попытался заступиться ещё, попытался поспорить, но и его состояние было надломанным, ослабленным и всё-таки, взглянув на растерянность Стефании, встретив её взгляд, полный слёз, он не сдержался и возмутился:
–Это невозможно! Стефания…Абрахам! Рене?
Кто бы его слушал! И Рене, до которого так хотел дозваться Ронове, уповая на снисхождение и заступничество бывшего вечного офицера, уже всё определил для себя. Рене увидел, как Влад относится к Стефании, прикинул и то, что в крови девицы есть магия, и если это вскроется в Церкви Святого Сердца, если брат Рене – Огюстен узнает про это… у, неприятности обвалятся тогда бурным потоком на все головы подряд.
Ей всё равно не жить. Одно дело известный предатель магического происхождения Абрахам, репутация которого идёт впереди него, и совсем другое какая-то девица, не имеющая ни роду, ни племени, ни заслуг. Её не пощадят. Порвут, если узнают. А заодно зададут вопрос Рене, мол, как просмотрел такого врага под носом?!
А Рене рассчитывал ещё построить карьеру взамен разрушенной, хотел создать себе новое имя и новую славу. Происшествие же со Стефанией, пусть лишь потенциально возможное, омрачало Рене. Он не желал новых препятствий себе, да и до самой Стефании ему не было дела, а потому, прикинув всё это в уме, Рене поймал взгляд Стефании, безнадёжно ищущей заступничества, но не находящей его, и сказал, обращаясь к ней одной:
–Так будет лучше!
В его голосе была мольба.
Стефания задохнулась. Как это может быть? Почему это её можно бросить? Как?.. за что? В чём её-то вина? В трусости? В нежелании драться?
–Нет! – с трудом выдохнула она и мелко-мелко затряслась.
–Да ради Креста! – возмутился Ронове. Возмущение вышло слабым. Абрахам глянул на него с такой концентрацией презрения, что Ронове сжался, ссутулился. Но охотник решил добить своего соратника и заметил:
–Ты не смеешь взывать к Святому Кресту, Ронове! Кишка у тебя для этого тонка!
И Ронове сдался. Легко отступился от Стефании, спасая себя. Она поняла это, и горечь обожгла ей рот.
Не испугаться мог бы Абрахам, но он более в ней не заинтересован. Стефании осталось принять волю других. А эти самые другие всё-таки ушли. Ронове не смел на неё взглянуть, таился, прятал глаза. Абрахам смотрел мимо – она более ему ничего не значила. Рене же ещё раз повторил про то, что так будет лучше.
Стефания оставалась в ступоре всё то время, пока они собирались, пока Влад где-то вдалеке обещал, что не убьёт её. Хотя, Стефания даже жалела, что переживёт этот день и следующий. Какой смысл, если она в одно мгновение стала изгоем?
Влад вывел её из ступора где-то через четверть часа, прикоснувшись к плечу:
–Они ушли. Мои доведут их в целости до границы с Церковью Святого Сердца.
Его прикосновение, рассчитанное вроде бы как на ласку и на успокоение, получило совершенно обратную, демоническую и бешеную реакцию. По телу Стефании прошла дрожь отвращения, она вскочила в бешенстве, и стул весело грохнул на пол.
–Не трогай меня! – заверещала Стефания. – Не подходи! Я тебе не вещь, чтобы ты распоряжался мной!
–Мне не вещь, – согласился граф абсолютно спокойно. – А вот своим друзьям именно вещь. Вещь, которую Абрахам легко отверг из презрения, не сделав даже попытки заступиться за тебя; вещь, которую Рене променял ради выгоды, не думая о тебе; и вещь, которую Ронове, твой павший рыцарь, легко уступил из страха.
Слова были страшными. Но страшные слова ещё можно пережить. А вот справедливость этих слов пережить уже куда сложнее. Стефания среагировала так, как не среагировала бы прежде: она схватила со стола тяжёлое блюдо с мясными кусочками в красном соусе и от души шваркнула его на пол. Блюдо упало рядом и обрызгало Стефанию соусом. Содержимое же растеклось.
Влад не дрогнул. Лишь предложил:
–Возьми что-нибудь полегче и попробуй запустить в стену. Может быть и полегчает.
Стефания деревянными пальцами взяла со стола мисочку с орехами и швырнула её в самого графа. В этот момент она не думала о том, что он с ней сделает за такое оскорбление. Хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы оправдать своё жалкое положение.