Но сейчас боль пришла от другого. От уничтожения. Из двух дюжин пали пятеро, пали одновременно, сразу же, предательски…
–Нет, нет…– взгляд Влада затуманился. Его сила взметнулась и оставила тело, преодолевая физические клети, рванулось сквозь стены убежища, сквозь пушистые ветви деревьев, сквозь тропы…
Он видел, ясно и чётко, как корчатся его слуги, те, кого Влад сам обращал, кого выводил на первую охоту, и те, которых он отправил сопровождать Рене, Ронове и Абрахама.
–Ублюдок! – Влад был бесплотен, но он был уверен, что Абрахам видит его. Во всяком случае, в отличие от других, Абрахам смотрел прямо в то место, куда принесло дух вампира.
Абрахам усмехнулся, сунул руку в карман и вытащил крест, с нарочитой ленцой ткнул крестом в бесплотный воздух и дух вампира вынужденно отскочил назад, вернулся в давно мёртвую плоть.
–Порву! – в глазах ещё жгло. Но что значит боль, когда ты мёртв и потерял немногих своих собратьев? Потерял от самой ненавистной руки в мире?
Вообще такого от Абрахама не ожидал даже Рене, а Рене очень сложно удивить какими-то там убийствами. Но вся проблема была в самом Абрахаме, который потеряв, как он считал, безвозвратно, Стефанию, сосредоточил всю свою ненависть на борьбе до самого конца. И даже то, что Рене вернули бумаги, а сам этот графский кровосос выдал сопровождение до самой границе с Церковью Святого Сердца, не успокоило Абрахама.
Вампиром было пять. Одинаково болезненные, молчаливые, они не смели заговаривать с ними, и держались по сторонам, как своеобразный конвой. Это было неловко сносить, но лучше уж вампиры Влада, чем внезапное нападение церковников.
Рене, Ронове и Абрахам шли молча. Нет, в самом начала Ронове пытался воззвать, и запоздало возмутиться, что нельзя так оставлять Стефанию, но Рене напомнил:
–Выступать надо было раньше!
И Ронове осталось только замолчать. Упрёк был справедливым. Рене, почуяв лёгкую победу, продолжил:
–Это вообще всё из-за тебя. Не выдай ты нас этому упырю, была бы она с нами. Так что закрой своё смазливое личико завесой тишины.
И Ронове окончательно сник. Абрахам не сделал попытки защитить его или как-то поддержать Ронове. Абрахам вообще утратил интерес к ним обоим, к их сварам и дело, которым жил Рене, его не волновало. Желание покарать как можно больше вампиров, магов, ведьм и прочей дряни жгло Абрахама с непреодолимой силой. У него руки чесались выпустить пару заклинаний, но он держался в пределах самообладания.
–Эй, упырята! – позвал Рене чуть позже. Тон его был весёлым, несмотря на то, что идти приходилось по вязкой, очень жирной и будто бы даже живой земле, – упырята, долго ль ещё?
Рене было страшно, от этого он храбрился этими пустыми оскорблениями. от этого и вылезли «упырята».
Вампиры не взглянули на них ни разу. Даже окрики Рене на них не действовали. Они не переглянулись, не посовещались, продолжили идти, держась на достойном расстоянии от путников, но не теряя их и друг друга из виду.
–Эй, они чего, отупели? – Рене обратился к Абрахаму. Тот лишь коротко ответил:
–Их воля связана тем ублюдским графом. Они бы напали на нас. А так он их контролирует.
Рене больше не стал ничего уточнять и сумел сделать вид, что нет рядом с ним никаких кровососов. И вообще, сам он на прогулке по лесу, и сейчас, буквально с минуты на минуту перейдёт границу с Церковью Святого Сердца, встретит своего брата (правда, эта мысль вызывала в нём нервную дрожь), а уж Огюстен-то сделает то, что должно.
Рене репетировал про себя, что скажет Огюстену. Он решил, что избежит слов о Стефании, но, что важнее, избежит слов о своей роли в совете, который предал и о том, что бумаги были им добыты незаконным способом.
И Рене совсем погрузился в свои мысли, когда произошло что-то, чего он никак не ожидал. Что-то вдруг налетело и сверкнуло, и Рене запоздало повернул голову к Абрахаму, а только после обернулся за спину, глянул по сторонам…
–Ты что? Ты что… – Ронове стоял поражённый. Он тоже не ожидал такого порыва от Абрахама и когда ближний к нему вампир рухнул навзничь, раскинув в неловком жесте руки, подумал, что это налёт церковников. И только ценную секунду спустя догадался повернуться к Абрахаму.
А Абрахам не обращал внимания на корчи нежити, умиравшей, на этот раз, до конца.
–Что? – спокойно осведомился он. – Они враги. У тебя другое мнение?
–Влад это не одобрит! – заметил Рене. – Он был добр к нам, и у него Стефания!
–И что? – Абрахама не тронуло ни первое, ни второе. Он вытащил из кармана крест и продемонстрировал его на четыре стороны света, – а со мною свет! И я буду уничтожать врагов пока дышу.
Рене и Ронове переглянулись.