–Как это «забрал»? – не понял Базир. – А вы…почему вы не помешали ему? Почему вы допустили это? Он же её убьёт! Он выпьет её кровь. Я видел это чудовище! Я…
–Не забрали, значит, она не заслужила! – отозвался Абрахам резко, оглядывая новую клеть. – Она предала нас. предала крест! Предала небо. Предала бога.
–Стефания? – не поверил Базир. – Она никогда не…
–Она заступилась за этого вампира, – несчастным голосом промолвил Ронове, – а потом Влад сказал, что поможет нам дойти без проблем до границы с Церковью, если Стефания останется у него.
–И вы…
–Я начинаю думать, что ей там куда лучше, чем нам! – Ронове отвернулся от Базира. Ему было стыдно. Он знал, что Стефании плохо, и понимал, что не должен был отступать и оставлять её в логове с древней тварью, но снова струсил. И теперь оправдывал свою трусость тем, что Стефания – предательница.
–Ненавижу вас…ненавижу вас обоих! – прошептал Базир, не веря в то, что услышал. Ронове не повернул головы, Абрахам равнодушно пожал плечами:
–Твоё право, Базир!
31.
–И что ты теперь хочешь, чтобы я сделал? – Огюстен даже не пытался скрывать своего раздражения. Рене – вечно умеющий находить колкости, молчал. Брата он боялся. В отличие от Огюстена Рене прекрасно умел адаптироваться, заискивать, уговаривать и наблюдать. Воевать он не умел.
–Что ты хочешь, чтобы я сделал? – повторил Огюстен. Рене вздохнул:
–Послушай, ну я же принёс тебе прямые доказательства заговора Церкви Животворящего Креста и Магической Цитадели! Ты видишь их переписку, их…
–Идиот! – Огюстен ударил кулаком по столу, немногие бумаги, устроенные на столешнице, заколыхались, звякнула чернильница, подпрыгивая на поверхности. Рене сглотнул комок. Он знал, что приём будет суров, но чтобы настолько? Конечно, падение такой известной церкви, как Животворящий Крест – это трагедия для церковников, но всё же Рене хотел стать героем, тем, кто раскрыл заговор и обнажил гниль сердца борьбы, и борьба, по его замыслу, после скандала должна перейти в Церковь Святого Сердца.
–Я действовал…
–Замолчи! – рявкнул Огюстен. – Ты шестнадцать лет пресмыкался в Церкви Животворящего Креста, ты заискивал перед Константином и прочими ублюдками, ты умел не замечать и не замечал очевидной лжи. И что же? Нимб пробился? Крылья прорезались?
–Я не…
–Я велел тебе молчать! – Огюстен всегда щадил братца, не выказывал ему откровенного недовольства, таил в глубине все мысли, которые так и норовили сорваться, но не срывались, ведь Огюстен ценил кровь. И Рене не знал, и не должен был знать, про всё то недоверие, которым наделяли Огюстена в Церкви Святого Сердца, настроенной не на укрепление, а на сражение. Рене не знал, что из-за его славы льстеца и цепного «вечного офицера», Огюстену приходится всё время сталкиваться с презрением и подозрением.
Но Огюстен был охотником. Он сколотил себе славу, поднялся, вопреки славе братца, по боевой лестнице и битвам с нечистью и магической тварью, а теперь, стоило Огюстену занять действительно значимый пост, стоило справиться с годами холода и насмешек, как вдруг явился Рене…
И с чем явился? Явился крушить мощнейший оплот борьбы с Цитаделью Магии!
–Ты годами мирился, годами не замечал, а тут прозрел? Почему?
Огюстен хорошо знал своего брата. В отличие от Абрахама, который был фанатиком, и не усидел бы на месте, узнай он правду, в отличие от Базира или Стефании, которые повлеклись за судьбой, Рене не был человеком, который бросился куда-то идейно. Здесь Рене мог не врать.
–Моё падение приближалось. Константин и я проводили некоторые деяния…– Рене замешкался, совсем уж открываться ему не хотелось, но он знал, что лучший способ избежать полного изобличения, это сказать часть правды. – Я лжесвидетельствовал и лгал, шпионил и доносил. Так Константин знал всё обо всех. Особенно об Абрахаме. Мы его не верим.
–Не верили! – беспощадно поправил Огюстен. – Теперь ты не с Константином. И?
–Не верили, – покорно согласился Рене. – Но вскоре я понял, что мой час где-то за часом Абрахама. Я слишком многое знал. И тогда я начал искать всякий след, который помог бы мне остаться. Остаться в живых, понимаешь? и я нашёл. В этом мой шанс.
Огюстен поморщился. Рене, тоже прекрасно зная брата, сменил тактику:
–Я хотел стать героем. Хоть раз. Я ничего не добился. Я думал, что приду к власти и сделаю что-то хорошее, но превратился в цепного пса, это ты верно заметил! Я не стал бойцом, я сидел в слухах и сплетнях, разбирался с тем, с чем не разбираются приличные люди. И всё равно мною были недовольны. Узнав правду о сговоре, увидев часть переписок, я решил сделать хоть что-то хорошее и правильное за свою полную подлости жизнь.