–Куда? – не понял Огюстен.
–В лес? В земли Влада? – сообразил Базир.
–Я достаточно сопровождал Рене, – Абрахам не повернул головы на Базира. – Думаю, я заслуживаю того, чтобы оказаться свободным и завершить одно давнее дело.
Рене и Огюстен переглянулись. Присутствие Абрахама для обоих было и проблемой, и прекрасной возможностью. Конечно, к нему много подозрений и запятнать новый мир церквей, которым братья теперь грезили на пару, было нельзя. Но отпускать его… к тому же, в земли Влада-вампира? В земли, граничащие с землёй Церковью Святого Сердца – это опасное и неблагодарное дело. А если кровосос обозлится?
Но, с другой стороны, кровосос в соседях – это тоже весьма плохо. Рано или поздно, но кто-то сметёт Влада и явится новый вампир. Есть ли гарантия, что он будет держать своих упырей на привязи, как Влад? Есть ли гарантия, что у церковников не будет вопросов к Огюстену и его Церкви? Как объяснить всем, что можно жить в худом мире с врагом? Нужно решать и решать сейчас.
–Мы ничем не рискуем, – тихо, склоняясь прямо к уху Огюстена, промолвил Рене. – Если что, Абрахам не с нами. Он с Церковью Животворящего или вообще отбился ото всех…Если же получится, он герой, и тогда он наш. Выполнял наше поручение.
Во всём этом был смысл. Огюстен кивнул:
–Хорошо, я дозволяю тебе, Абрахам. Ты можешь идти.
Абрахам кивнул, направился к выходу, но Базир вдруг пошёл следом. Это вызвало удивление.
–А ты куда? – не понял Ронове. – Тебе зачем в леса?
–Не знаю как вы, – холодно оглядев присутствующих, ответил Базир, – но я должен передать Стефании одну вещь, и я хочу это сделать.
–Что ж, я дам тебе минуту перед тем, как уничтожу её! – пообещал Абрахам, просачиваясь уже на выход. В дверях он нарочно пихнул Огюстена посильнее. Огюстен не возмутился – знал, что заслуживает.
Базир прошёл молча. Рене и Огюстен уставились, не сговариваясь, на Ронове.
–Что? – смутился когда-то всеобщий любимец.
–А что насчёт тебя? Помереть не хочешь? – спросил Рене со смешком.
–Я бы остался, – сдержанно ответил Ронове. Ему было не по себе, неприятно от собственной трусости, в которую его раз за разом тыкали.
–А я думал, ты её любишь! – невзначай бросил Рене. – Но да ладно, ваше дело!
Ронове не ответил. Он не любил Стефанию. Он увлекался ею, но теперь уже точно нет. Нельзя любить ту, которую желает уничтожить Абрахам.
Но Стефания не знала, что Абрахам хочет её уничтожить. Она решила, что он её оставил, предал, потому что она сама его предала и на этом их путь закончился. Из этих её мыслей ясно, что Стефания всё ещё была наивна и неопытна. Влад же с ней своими мыслями не делился.
Когда Стефания открыла глаза, она увидела очередную прислужницу графа. Стефания села на постели, уже не удивляясь ни ей, ни себе. Лишь спросила:
–Как твоё имя?
–Брекста, госпожа, – отозвалась прислужница, болезненная и бледная на вид.
–Я не госпожа, – слабо заспорила Стефания.
–Господин сказал подчиняться вам, значит, госпожа.
Логика в этом была. Стефания подумала и кивнула – крест с ними! Влад всё упростил для своих прислужников.
–Наверное, нелегко прислуживать человеку?
–Господин сказал и я делаю, – Брекста не улыбнулась. Она выглядела совершенно покорной и тихой.
–Где он?
–Господин не сказал.
–Когда вернётся? – Стефания занервничала. Покорность была отвратительна.
–Господин не сказал, – повторила Брекста.
–А что он вообще сказал? – Стефания е сдержалась, но тут же смутилась. – Прости, Брекста.
–Господин сказал, что вам надо переодеться.
Брекста умелым движением развернула перед Стефанией, взятые словно из пустоты одеяния. Стефания охнула: платье! Да ещё какое! Чёрное, тяжёлое с шитьём из разных тоненьких серебряных нитей. Стефания такого и не видела. Не говоря уже о том, чтобы носить.
–Это мне? – не поверила она. Наряжаться в Церкви было не для чего, не для кого и незачем. Она носила одеяния церковников и не думала никогда о платьях и нарядах. Это для людей. Для простых людей, которых надо защищать.
–Вам, госпожа, – Брекста уложила платье на постель и извлекла коробку, перевязанную лентой, открыла. Это были туфли на небольшом каблуке. Простые, чёрные, но они привели Стефанию, которая также никогда не носила туфлей, в восторг.
Она вскочила. Влад правильно заметил – её одеяния, прошедшие через несколько дней пути в лесах, испачканные грязью и листвой – так себе наряд. К тому же, мантия кое-где продралась, и обнажила просветы бельевой серой рубашки.