–Если госпожа желает, я приготовлю ей ванную, – сообщила Брекста.
У Стефании дух перехватило. Ванная! Не быстрое омовение холодной водой, а ванная? Она согласилась и уже через четверть часа с дрожью удовольствия погрузилась в сидячую ванну, наполненную горячей, приятно расслабляющей тело водой. Тело отзывалось благодарностью на эту, прежде недоступную роскошь. Брекста неслышно приблизилась и принялась чем-то намазывать волосы Стефании. Стефания попробовала, было. возмутиться, но приятный запах достиг её ноздрей и она махнула рукой – толку возмущаться? От неё ничего не осталось и она всеми оставлена, так пусть хоть немного удовольствия отзовётся в жизни.
Брекста бережно обтёрла тело Стефании губкой и даже обтёрла полотенцем после ванны. А потом помогла одеться, потому что пальцы Стефании, непривычные к крючкам, не справлялись с застёжками. Стефания смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Волосы, прежде собранные в хвост, лежали теперь россыпью по плечам, а в дополнении к платью, уходящему в пол, к туфлям, которые Стефания всё норовила оглядеть перед зеркалом, приподняв подол, делали её облик совершенно иным. Стефания не узнавала себя!
Прежде её не заботил внешний вид, но теперь она вдруг с каким-то запоздалым огорчением подумала о красавице Иас, покончившей с собой так давно. Умела ведь она выглядеть и в мантии церковника потрясающе. А Стефании для этого понадобилось упасть в чужую жизнь.
А Брекста всё расчёсывала её волосы, обливала духами и пудрила лицо Стефании, и девушка растерянно наблюдала за всеми этими манипуляциями в зеркало – Брексты в нём не отражалось, и все предметы, что прислужница поднимала, по версии зеркала, поднимались и действовали сами собой.
«Это магия…» – подумала Стефания. Глядя на совершенно другую себя. Она знала, что ей не должен нравиться такой вид, что церковь не поощряет самолюбование и карает за самовлюбленность. От этого в стенах церкви мало зеркал, а в комнатах их вообще нет. но как же Стефании нравилось на себя смотреть! как же нравилось это новое чувство, и эта уверенность, просыпающаяся в ней.
Стефания повернулась к Брексте, спросила:
–Если честно…я красивая?
Этот вопрос её не занимал никогда. Но стоило себя увидеть в новом цвете, как вот оно – пришло из ниоткуда!
–Господин считает, что да.
–А как считаешь ты?
Брекста явно попала в тупик. Она не знала, что именно она считает. Потому что иметь своё мнение ей было нельзя. Стефания сообразила это и смутилась.
–Я бы поела, – признала она.
–Идёмте, госпожа! – Это Брексте было понятно, и она с готовностью повела совершенно другую Стефанию по ступенькам лестницы.
Стефания шла, чувствуя себя неуверенно на каблуке, и всё время боялась споткнуться или наступить на платье. Но Брекста помогала ей спуститься и с каждым шагом Стефания осваивалась. Странное творилось в её уме. Ей начинало нравиться её положение…платье, замкнувшее её фигуру в себе, туфли. В которых непривычно, но приятно дрожала нога, и пудра, и ароматные духи, и слово «госпожа» по отношению к себе…
Страшная, губительная мысль настигла её: если церковь больше не дом, может быть, домом ей станет логово Влада?
А затем Стефания обрушилась на себя: надо же! Продалась в убеждениях за какие-то тряпки и слова! Позор! Правильно Абрахам сделал, что оставил её. Не стоит она его переживаний и забот. Духа в ней нет. ничего нет.
–А там что? – спросила Стефания, проходя мимо лестницы, ведущей в подвал.
Брекста оглянулась и ответила:
–Там, госпожа, едят.
–нам туда! – обрадовалась Стефания и сделала шаг по направлению к лестнице. Но Брекста остановила её:
–Там едят другие, госпожа.
–вампиры...– Стефания дрогнула. – Там люди?
–А люди держат коров, – отозвалась Брекста. – Их не убивают, а доят. А потом режут на мясо. Почему у нас должно быть иначе?
–И кого вы там держите? – голод отступал. Стефанию тошнило.
–Тех, кто преследовал вас, госпожа, – Брекста показала в коридор, ведущий прямо. – ужин там, госпожа.
Стефания не двинулась с места. Как загипнотизированная она смотрела на лестницу, уходящую в подвал.
–Те…– она соображала. – Я думала, церковники, напавшие на нас, мертвы!
–Это так и будет, госпожа, – отозвалась Брекста. – Та девушка уже скоро умрёт. В ней мало крови и плохое восстановление. Но вас ожидает ужин.
Девушка? Стефания вспомнила легко. Делин! Делин в плену! Как и остальные. И умирает. А Стефания стоит и смотрит на дверь…стоит в этом платье, и просто смотрит вниз. Её никто не тронет!
Какое странное чувство! Удовлетворение и стыд смешиваются, злорадная мысль: так им и надо! И укор: они церковники!