–испугалась? – то, что Влад возник рядом с нею из пустоты, Стефанию не удивило. Она не дрогнула, когда его холод охватил и без того холодный коридор. – Как ты прекрасна!
–Я…– Стефания заставила себя отвернуться. – Я не знаю.
–твои друзья добрались до Святого сердца. Тебе приятно будет узнать, что там же оказался и ваш отставший Базир?
–Базир? – сердце радостно рванулось. Он жив! Он в безопасности!
–Он твой друг, должно быть? – Влад внимательно смотрел в глаза Стефании. В его глазах пульсировал красноватый огонёк чужой жизни. Брексты в коридоре давно не было. Стефания сомневалась, что её присутствие помогло бы ей, но так было бы спокойнее.
–Да! – выдохнула она. – У меня не так много друзей. Двое.
–Это очень много, – вампир улыбнулся. – У меня был один после смерти. Твоя мать.
–Один уже мёртв…– Стефания вдруг сама криво и нехорошо усмехнулась. Она ругала себя в уме последними словами за то, что не сообразила сразу, а ведь все факты были налицо! Кто мог проникнуть в Церковь Животворящего Креста? Кто мог убить с большой скоростью и исчезнуть? Маг-вампир. А много ли их?
–Смерть приходит подло, – граф взял её руку, но Стефания выдернула ладонь, хотя знала, что если бы он захотел её удержать, она бы этого сделать не смогла.
–Его звали Буне. Он был теоретиком нашей Церкви. Должно быть, ты его хорошо знал?
32.
Многолетняя выдержка позволила Владу не измениться в лице. Он даже не дрогнул. Всё-таки легко уйти от человеческой стороны вопроса, когда тёмная вампирская суть давит тебя не первый век.
Он выдержал. Напрасно Стефания сверлила его гневным взором, напрасно губы кривились её в презрении – всё это ничего не значило для него.
–Знал, – согласился Влад. – Я хорошо знал. Все его знают. У него есть своя слава, и она идёт впереди него. Шла впереди него.
–Он был моим другом! – Стефания смотрела на вампира, не скрывая своей ярости. В эту минуту ей было всё равно, разозлится он или нет, убьёт ли её, выпьет ли кровь. Если бы она взглянула на себя со стороны в это мгновение, то поразилась бы собственной храбрости. Но ей никак нельзя было взглянуть на себя – гнев застилал всё.
–Все мы чьи-то друзья, – проклятого графа и это не смутило. – Я терял своих, Абрахам своих, ты, наконец, потеряла своих.
–Он был моим другом! – повторила Стефания. Буне, его память, его деяния были последним, что держало Стефанию в надежде. Оказалось, что она не церковница по сути своей, а магичка; что родители её были магами, а не погибшими за Крест; что Абрахам, которому она так доверяла, легко оставил её; что Ронове, которого она любила…
Любила?! Стефания сама испугалась этого слова в своих мыслях и тут же перестроила мысль – не любила, нет! но была влюблена. Но и он не сделал ничего, чтобы заступиться за неё. Ладно, Рене, от него и ждать ничего не приходилось. И Абрахам оскорбился – тоже ясно. Но Ронове?..
И во всём этом обрушившемся мире только Буне, память о нём, скорбь о нём была нерушима. А тут какой-то древний кровосос предлагает забыть эту дружбу? Забыть последнее?
–Стефа, – Влад сменил тактику, стал мягче, обходительнее. Он даже взял под локоть несчастную и повёл её по коридору, к недостигнутой прежде обеденной зале. – Стефа, понимаешь, всё немного сложнее. Война, в которую играют церковники и Цитадель, давно уже перестала быть просто войной. Есть солдаты вроде Абрахама, которым не нужна неопределённость и неоднозначность. Они видят врага, они уничтожают врага…
Стефания молча вырвала свою руку и остановилась. Ей не хотелось идти куда-то, не хотелось есть. Платье, восхищавшее её ещё четверть часа назад, неожиданно стало неудобным, стесняющим движения и удушающим.
Влад тоже остановился. В полумраке коридора павшая церковница и древний кровосос стояли друг против друга.
–Не делай глупости! – предупредил граф. Он не был угрожающим или внушающим. Тон его был насмешливым, и от этого ещё более ничтожной ощущала себя Стефания. – Не делай, девочка.
–Я сражаюсь за крест! Ты убил моего…
–А вы убивали моих. Вы убивали моих братьев и сестёр, моих приятелей, моих соратников. Это война, а на войне гибнут обе стороны.
–Буне не убивал твоих соратников! – Стефания не отступала. Она не могла уже отступить. Всё пережитое заставило её стремиться к самоуничтожению и забыть о себе, о страхе смерти. – Он был теоретиком! Он был тихим церковником! А ты…
–И опаснее всех, – спокойно прервал Влад. – Этот тихий теоретик разработал систему, которая заставляет перенаправлять магическую энергию заклинания в ударную силу против мага. И многие из ваших церковников приняли это изобретение с радостью. Многие из вас перестали пользоваться крестами в бою…ты не знаешь этого, а я знаю. Перестали предлагать сдаваться, шли на уничтожение.