Базир спешил за нею и хорошо, что он был рядом, потому что из тьмы коридора на них вылетели два потерявших контроль вампирёныша. Влад сосредоточился на поединке, стены трясло, и ему было недосуг уже заниматься контролем своей нежити. И две решили повторить подвиг Брексты и умереть насытившись, если придется, конечно, им умереть.
Умереть пришлось. Базир дрался с одним, пока не воткнул крест прямо в глаз, а Стефания сама не поняла, что именно она сделала и почему руки её осветились на мгновение красным светом. Нельзя долго игнорировать магию, зная о её существовании в себе. Стефания мысленно воззвала к силе, и сила ответила ей, и сама покорила руки девушки, сама вложила в них заклинание. Профессиональный маг или колдунья увидели бы без труда, что заклинание сплетено бездарно, что оно больше является сгустком силы, чем реальным боевым искусством.
Но вампирёнышу хватило и этого.
Они сбежали вниз, оказались перед залой, где происходил страшный поединок. Со стороны, не зная происходящего, можно было бы и залюбоваться. Красные искры и чёрные волны силы взметались, разрывая залу на мелкие квадратики и территории, и вдруг сходились, и тогда в месте встречи красного и чёрного вдруг происходило белое свечение, а потом белый цвет вдруг становился огнём и заново разрывал заклинание…
Никогда прежде Стефания не видела такой красоты. Она и магического поединка-то не видела, а такой силы и подавно! Но что-то, что давно дремало в ней, подняло голову, отзываясь чудовищным удовольствием.
Это было неправильно.
–Абрахам! – позвал Базир, различив в игрищах магии знакомую фигуру. – Мы здесь!
–Мы?! – Влад оказался в одно мгновение за их спинами. Базир к этому готов не был, а Стефания, неловко дёрнувшись, увернулась. – Стефания?!
–Та тварь, которую ты оставил меня охранять, мертва, – спокойно ответила Стефания.
Влад помолчал, видимо, пытался дозваться Брексты.
–Что ж… тем хуже. Я не хотел, чтобы ты это видела.
–Не смей трогать его! – зашипела Стефания, сама поражаясь своим словам. Не Абрахам ли оставил её здесь? Впрочем, не она ли его сама подвела?
–Уходи, дура! – громыхнул Абрахам, – я…
И заклинание, посланное Владом мимоходом, смяло его и швырнуло, не позволило договорить. Абрахам обмяк и сполз на пол. Влад же не отводил взгляда от Стефании.
–Дура, Болезная…– он не был к тебе добр, – вампир сделал осторожный шаг к Стефании. Какой бы она ни была глупой, она оставалась дочерью Эйши. – А я был всегда. Я пытался тебя защитить.
Базир оказался рядом со Стефанией, совсем лишний в этой трагедии трёх магических тварей, но честно готовый разделить судьбу с ними. Впрочем, граф даже не обратил на него внимания, едва одарил взглядом.
–Дай нам уйти, – попросила Стефания, – мне, Базиру и Абрахаму. Оставь нас.
–Куда ты пойдёшь? Церковники узнают твою магию, цитадель станет тебя презирать…у тебя нет заступников, кроме меня.
–я не буду служить Цитадели, – Стефания не замечала собственных слёз. – Пусти…пусти нас!
Влад протянул руку, будто бы хотел погладить Стефанию по щеке, но она ударила его по руке ладонью. Не больно, конечно, откуда у неё силы на настоящий удар? Но очень обидно.
–Он убил твою мать.
Лицо Влада исказилось в запечатанной на годы злобе.
–Слышишь? Это он убил её!
Это был переломный момент. Влад надеялся, что Стефании хватит этой информации, чтобы перейти на нужную, на единственно правильную, определённую рождением сторону. Базир подумал также, он был логиком по природе и понимал, что у Стефании не остаётся никакого мотива защищать Абрахама или оставаться на стороне церковников. На одной стороне весов перспективы, магия, покровительство не самого последнего вампира, и расплата с тем, кто так долго низводил и насмехался над тобой, а на другой чаше – сомнительная перспектива выживания, и…
Туман. Один туман.
Влад не торопил. Он видел сомнения Стефании, но давал ей самой найти нужный, указанный всеми доступными силами путь. Ему представилась чудная картинка – Стефания сама убивает Абрахама, и он даже усмехнулся.
Стефания увидела его усмешку, увидела блеснувшие в полумраке хищные клыки, рука тотчас отозвалась болью, и эта боль, как и мгновенный холодок креста, переданного Бертраном через Базира, человеком случайным, ничем не обязанным ей, отрезвили Стефанию.
Может быть Церковь Животворящего Креста пала, может быть, церковники в других местах не отличаются от них, и тоже полны грязи и сговора, ну и что? Разве изменилось милосердие? Разве пропал Бог? Разве нет боле света?