–Знаешь, почему я покинул Цитадель? – вдруг спросил Абрахам и Стефания даже вздрогнула. Никто толком этого не знал. Слухи ходили, но где среди них правда? Не у Абрахама же спрашивать?
–Нет.
–Мои родители были живы, но война истощила их земли и казну их земель, – тихо заговорил Абрахам, и странная тень легла на его лицо, усталая, отрешённая, словно говорил он и не о себе вовсе. – Так что, перебивались мы в нищете почти. Отдали меня в учение рано, раньше, чем это положено у магов. Но они боялись меня не прокормить, вот и сплавили. А там я был беден, чудаковат и диковат…
Абрахам криво усмехнулся, что-то вспоминая:
–Они меня невзлюбили. Все. У них был свой любимчик, а я даже в подпевалы ему не пошёл. Был одиночкой, невидимкой и это бесило… ты знаешь, мы не так и отличаемся от людей. Да, веришь? Мы маги, казалось бы, мы можем проклясть или оглушить заклинанием, но прежде, чем я познал оглушение и наращивание на своей голове ослиных ушей, я познал, что такое удары ногою в живот и сломанный кулаком нос. И вместо того, чтобы отбиваться щитами или заклинаниями я дрался. Смешно.
Стефания побледнела. Тошнота подкатила к горлу. Абрахам заметил это её состояние и подлил ей из кувшина:
–Ты пей, пей. Ужин вкусный был.
Она деревянными пальцами обхватила кубок и осушила его на треть. Абрахам продолжил:
–Наставники делали вид, что не замечают. Все, кроме одного, но, как оказалось позже, даже он ставил не на меня и учил…он учил меня привыкать к боли. И я привык. Я практиковал заклинания. Я терпел издевательства, но не ушёл из Цитадели. Нет. Потом была Айола. Красавица, лукавая королева. Она была с характером…
–Ты…любил? – Стефания отозвалась глухо на это признание. Оно не шло к Абрахаму. Разве такие, как он, любят?
–Любил. Она даже стала моей женой, – Абрахам усмехнулся. – Её сестра бежала к церковникам, и это грозило Айоле. А она всегда была карьеристкой. Я узнал эту тайну. И заставил её быть моей женой. Она меня не любила, но я пытался быть для неё хорошим мужем. Никогда ничем её не обидел и берёг. Тогда я был счастлив. Тогда у меня был сын.
–Сын? – переспросила Стефания. Она чувствовала что-то ужасное и холодное, что вот-вот должна была услышать и всё больше понимала, что Абрахам неизвестен ей от слова совсем, его жизнь, суть. Всё тайна! И вот он – настоящий перед нею. Впервые настоящий.
–А потом, – Абрахам как будто бы не слышал Стефанию, – я узнал о её измене. Она изменяла мне с лучшим другом, в нашей постели. Давно изменяла. Она мстила мне. Она хотела, чтобы я узнал, знала, что я разрушусь, узнав. Угадала. Я убил её первой.
Стефания судорожно вздохнула. Она не знала ничего о таинственной и мёртвой чёрт знает сколько лет Айоле, но представила холодную красавицу, чем-то похожую на Иас, истекающую кровью у ног Абрахама.
–А потом убил и друга, – продолжил Абрахам. – В горе я ушёл в работу. Я стал цепным и яростным псом. Я убивал церковников, которых мне указывали. Я убивал магов, когда мне объявляли их отступниками. Я почти не спал, я почти не ел. Я сделался сумасшедшим и яростным. Я ненавидел всех и чем больше я служил Цитадели, тем больше страдал, и пустота росла. Потом я встретил девчонку…молодую. Она была человеком. Благочестивая сестра Мария, которая оказалась в лазарете нашей Цитадели. Она ухаживала за ранеными магами, помогала местному целителю, как до этого помогала и ухаживала за церковниками. Мы не понимали и я не понимал больше других. Она не боялась нас. Мы могли её убить, мы были ей врагами, но она как могла, снимала страдания и помогала….кормила с ложечки, поила, меняла повязки. Не все зелья быстры. Не все они лечат раны. Мы не боги. Мы маги!
Теперь уже Стефания, видя, как в глазах Абрахама блеснула слеза, налила ему вина. Ей было не по себе от такого откровения. Страдающий Абрахам! Страдающий открыто…
–А я им говорю…– пьяный голос Базира на мгновение отвлек Стефанию от Абрахама, она скосила взгляд и поморщилась.
–И тогда я понял её веру. Я один, – продолжил Абрахам. – А потом она заболела. Мы пытались её вылечить, веришь? Мы…человека! Человека, что лечил врагов! Мы переживали. А я больше других. Я сидел у её постели. Я беседовал с ней. Она говорила о кресте, о вечности, о блаженстве духа, о прощении и милосердии…
–Она выжила? – тихо спросила Стефания, когда Абрахам вдруг затих. Ей очень хотелось, чтобы да, чтобы он признал её жизнь.
–Она умерла, – жёстко отозвался Абрахам. – Есть болезни, которые даже магия не может исцелить. Она умерла в мучениях, которых не заслужила, а я, который давно должен был умереть от своих грехов, жил! И тогда я понял, что магия мне противна. Что мне противна роль, которой меня наделила Цитадель, что все лживые слова…их лживые слова бесцельны, ведь они со своей магией не могут спасти тех, кого нужно спасти, а значит, всё ложь и всё лживо!