В глазах Абрахама полыхнул знакомый бешеный огонёк.
–И я стал предателем, – голос его окреп. – Потому что искал смысла, спасения. Я испачкал душу предательством – грехом больше, грехом меньше…какая разница? Я искал спасения, понимаешь? и теперь я разбит.
Стефания допила из своего кубка. Что-то не складывалось, что-то было упущено. Она вдруг поняла что и спросила:
–А твой сын?..
Абрахам молчал.
–Ты убил и его? – Стефания охрипла. Её глаза расширились от ужаса. – Сына?!
Абрахам промолчал, лишь взгляд его стал на мгновение пустым, словно обратился в прошлое. Стефания покачала головою, сама не зная, с кем спорит и кому возражает.
–Я мать твою убил, – напомнил Абрахам, возвращаясь в прежнее состояние. При этом он странно взглянул на нее, словно чего-то ждал.
И Стефания вдруг поняла чего.
–Я знаю, я знаю, зачем ты говоришь это. Ты надеешься, что я разозлюсь или захочу отомстить. Ты хочешь свободы, ты хочешь умереть, потому что пустота, которую ты открыл в своей душе, не стала меньше, верно? – Стефания чувствовала, как дрожит собственный голос, но по лицу Абрахама видела, что каждое её слово правдиво и достигает цели. – Ты хочешь, чтобы я избавила тебя от мучений, потому что самоубийство – грех. Ты ведёшь меня к этому, потому что устал…просто устал от себя, от грехов, от памяти. Тебе нет покоя. Тебе нет сна. Тебе нет жизни. Одно ничего. Верно?
Абрахам смотрел на неё с непривычной серьёзностью, без издевательской насмешки или жалости. Она не должна была понять, но поняла.
–Но я не сделаю этого, – продолжила Стефания. – Перед тобой нож в масле, ты можешь взять его и закончить всё сам. Но я этого не сделаю. Потому что ты жив и будешь жить. Я жива благодаря тебе. Но ты не схватишь нож, потому что после земного ада, созданного тобою же и твоим окружением, ты хочешь тихой вечности, а её не будет. Ты готов сдаться, но я не позволю.
–И что дальше? – спросил Абрахам спокойно и абсолютно трезво. – Ты простишь мне гибель своей матери?
–Это было самоубийство. Она бросилась туда, куда не должна была бросаться. Она не захотела…– Стефания осеклась, – нет, Абрахам, мне нет необходимости прощать или не прощать тебя. Ты сам себе не простишь. Ты даже гибели врагов себе не прощаешь.
Она была права. Она первая поняла эту тайну Абрахама. Он ненавидел себя и свой долг, своё фанатичное сердце, разрывающееся жалостью и тщательно от этой жалости замаскированное. Никто не должен знать. Никто…
–А что дальше… – продолжала Стефания, – нам надлежит решить вместе. Эй, Базир?!
Базир, чуть пошатываясь, провожаемый выкриками одобрения, прошёл к ним за стол.
–Отличные ребята! – заметил он, махнув рукой своим недавним собутыльникам. Стефания проследила за его рукой, но только для того, чтобы встретить взгляд Бертрана.
–А я смотрю, тебе неплохо, – с завистью заметил Абрахам.
–А то! – гордо расправил плечи Базир, – так… скажите мне, вы наговорились?
–Мы всё прояснили, – ответила за Абрахама Стефания. Он кивнул, показывая, что спорить больше нет смысла.
–Отлично. И на чьей мы стороне? – спросил Базир. – Мы ведь на чьей-то стороне? Да?!
Абрахам взглянул на Стефанию, затем усмехнулся, становясь прежним собою, непроницаемым и жестким, насмешливым
–Отныне нам враги и церковники и Цитадель. Все хотят нашей смерти и не дадут нам скрыться. А это значит, что нам остаётся выбрать другую сторону, третью. Идти своей дорогой, подвластной закону и истреблять зло, которое нам удастся истребить.
–Прокладывать новую дорогу… – Базир задумчиво подпер подбородок, пьяно глядя на Абрахама, – шансов жить долго на таком пути нет. Отличный план.
–Отличный, – подтвердила Стефания, – а главное – правильный. Мы не можем вернуться или податься в Цитадель. Значит, пойдём войной против тех и других. Отступники…
–Выпьем! – предложил Базир, попытался разлить вино всем троим, но руки его дрогнули и большую часть он опрокинул на себя. – упс!
–Раззява! – Абрахам ловко разлил по трём кубкам. – За новую жизнь, за новый путь!
–За справедливость и дорогу, которой не было! – поддержала Стефания, поднимая свой кубок.
–За…– Базир задумался. – А за нас, которые смело пошли против всех!
Выпили в мрачном торжестве. Затем Базир, подумав о чём-то, спросил:
–А что всё-таки по Буне и Казоту? Их Влад убил?
–Либо Влад, либо по наущению Влада, либо по сговору Константина и Влада, – согласился Абрахам. – Теперь Константин уже вряд ли расскажет. Рене ему не даст уйти – у Константина на него много всего должно быть. Думаю, он уже мертв.