-Дальше, - мягко попросили ее.
-Дальше, я поняла, что нужно сообщить совету о том, что в его рядах есть человек, который сомневается в наших методах, я написала письмо.
Стефания не удержалась и нашла взглядом Делин. Та сидела, оцепенев. Надо же быть настолько невезучей, чтобы в ночь, когда она решилась сподлиничать, долго пред этим борясь с собою, во-первых, наткнуться на свидетеля, во-вторых, попасть именно в ночь страшного происшествия.
Но Стефания неожиданно не выдала встречи с Делин.
-Я оставила письмо и ушла.
-Вы пошли к себе?
-Да, к себе.
-Что было дальше?
Стефания почувствовала, что краснеет. Дальнейшие события не были связаны с нею одной, и сложно было сказать – есть ли у нее моральное право выдавать Ронове?
Ронове принял решение сам и поднялся, прекратив мучительное раздумье Стефании.
-Дальше, уважаемый совет, она встретила меня. Я ожидал ее у дверей комнаты.
Лицо Иас исказила уродливая гримаса. Благо, все были слишком заняты и увлечены событиями, чтобы не заметить этой краткой перемены.
-С какой целью?
-Вопрос личный, - Ронове не смутился ни на мгновение. – Это был час отдыха. И я, и Стефания находились не в служебном помещении, не были вооружены… впрочем, мне нечего скрывать, и, если позволите, я уточню. Я хотел пригласить Стефанию на прогулку.
-А еще – сделать ее своей помощницей, - Стефании как-то удалось забыть про Абрахама, и про это предложение от Ронове. Но зато Абрахам оказался злопамятным. – Между тем, непостоянство Ронове…
-Прекратите, речь не об этом, - Константин либо было готов к чему-то подобному. Либо за свою жизнь повидал вещи похуже. – Сейчас вопрос не в этом. Вопрос в трупе нашего блестящего теоретика и усомнившегося служителя. Это было убийство, убийство, совершенное в пределах Креста кровососущей тварью!
-Пошлите за Казотом! Человек, который разочарован в Кресте и в идее церкви первым попадает под подозрение!
-Да, пошлите за Казотом!
Шум нарастал. Казалось, что теперь сразу же и нашелся виновник. И все не так страшно. Непонимание было бы худшим эффектом, а вот обвинение, факт предательства – главное, что установленный уже почти факт…
Все не так страшно, если найден виновник. И пусть Казот еще не предстал перед советом, пусть еще не знал он о доносе Стефании на себя, совет уже осудил его в своих мыслях.
Константин заметил, что Стефания еще стоит и единственный озаботился этим:
-Садитесь, Стефания.
Она рухнула, покорная, на свое место и прикрыла глаза. Снова виделся ей труп Буне, снова что-то билось неприятное в сознании, безуспешно пытаясь сопротивляться подплывающему предболезненному мороку.
-Ко второму донесению! – теперь советники повеселели. Конечно, если виновник хотя бы предполагается, все уже не так страшно. – Кто его писал?
Вообще-то анонимность не порицалась. Но спросить, хотя бы из вредности, все-таки стоило. Делин не дернулась, только сильнее побледнела и плотнее переплела пальцы.
-Ну ладно. Читаю, - Константин, также повеселевший, бодро прочел. Вернее, начал он действительно бодро, но по мере того, как строки сменялись, голос его подрагивал не то от смеха, не то от каких-то еще сдерживаемых чувств. – «Я спешу сообщить добродетельному совету Церкви Животворящего Креста о необходимости пересмотра чинов его слуг. Охотник Церкви, известный под именем Фенрир, уже давно не находится в том физическом состоянии, какое должен иметь всякий, кто действительно мог бы сражаться с нечистым воинством. Он показывает себя человеком непрофессиональным и потерявшим всякую профессиональность, на его счету давно нет, и не может быть ни одного стоящего дела. А сам вид его, сама разъевшаяся сущность – это оскорбление всем!»
Присутствующим пришлось призвать на помощь всё мужество, чтобы не расхохотаться. Многие усиленно закашляли, других вдруг страшно увлекли столешницы, окна и расписной потолок. Фенрир же сидел оплеванный…
Конечно, он давно не был уже тем охотником, которого можно было бы уважать. И форму потерял на деревенских сливках и бутербродах с маслом, где только масла было толщиной с палец, но все-таки это было унизительно.