-О себе?
-Я не хочу воевать… - Стефания еще не воевала толком, но сейчас поняла, что устала от всей этой атмосферы нечистивых тварей, от всех предосторожностей, от вылазок, советов. Стефания росла в этом мире, но в эту минуту она ненавидела его всем сердцем и всей силой, какая только в ней была.
Стефания боялась, что Ронове не поймет ее. Решит еще, что она просто боится или говорит об одной себе, но он понял верно, потому что сказал:
-Я тоже не хочу. Но если сегодня сдаётся Крест, если сегодня у людей нет надежды на свет, и никто не защитит их кроме нас, то какой толк от этого света и креста? Господь не признает магию в любом проявлении, и он вооружил нас силой против нее. Мы сражаемся для других. И однажды наша война будет закончена, и мы победим всякую нечистую тварь!
Стефании полегчало. Это были обычные речи, и так часто они раздавались по коридорам и на собраниях, что она перестала их воспринимать. Но в словах Ронове, в его близости к ней, были сейчас какие-то новые обещания и уверения.
-Да…- прошелестела Стефания, сама не понимая с чем и на что соглашается. Просто знала, что выдержит и готова была выдержать.
-Пойдем, я провожу тебя в залу покоя, - решил Ронове, - меры безопасности не рекомендуют бродить здесь по одному. Идем!
8.
Зала Покоя…как она всегда скорбна и как тиха. Даже воздух здесь всегда по-особенному затхлый, а церковников, обитающих здесь по долгу службы едва ли что-то отличает от теней – они даже облачаются во что-то серое, балахонистое, что только добавляет им сходства с миром покоя.
Стефания была в этой зале всего пару-тройку раз, не больше, за всю жизнь. Каждое посещение было с долгим привкусом о собственном исходе, с пеплом, с горечью. Но всякий раз это были посещения кого-то чужого.
Сейчас здесь ожидал часа прощания Буне.
Как варварски был вид молодости на сером покрывале смерти, как ужасно выглядела его бледность в освещении нескольких свечей, угодливо уже зажженных к моменту их появления. Молчаливые церковники, служившие в Зале Покоя, не то по какому-то раннему сговору, не то по собственному умыслу, увидев Стефанию и Ронове в дверях, покинули залу, предоставив им возможность проститься с телом в тишине, пока это самое тело еще не вынесено для общего прощания и последних молитв.
Стефания приблизилась к Буне, преодолевая сопротивление одеревенелых ног. Шаги ее были неловкими и неуверенными, но она знала, что должна приблизиться, преодолеть внутренний ужас и подступающую к горлу тошноту, чтобы увидеть.
Увидела и едва узнала. Виноват ли отблеск свечного пламени или смерть, в самом деле, так быстро искажает черты? Буне? Вроде бы да…вроде бы и нет.
Она понимала, глядя в омертвелое, восковое лицо, что никогда прежде не задумывалась о том, красив он или нет, какие в нем преобладают черты. Это был просто Буне. Привычный Буне, которого больше никогда не будет и она может молиться всем богам или продавать душу магии, отворачиваясь от бога, но ничего уже не изменится. Никогда он не откроет глаза…
Какие же у него были глаза? Стефании захотелось вспомнить, и она напряглась изо всех сил, чтобы призвать память. Карие? Зеленые? Голубые? Кажется, она не обращала внимания.
-Этого не может быть…- прошептала Стефания, не то себе, не то Ронове, который держался чуть в стороне, в почтении и скорби, не мешая ей, не то Буне. – Не может.
-С этим невозможно смириться, - голос Ронове звучал очень тихо, но зала была пуста и по-особенному застывшей. Каждый звук здесь был слышен. – Я когда впервые потерял значимого для себя человека, тоже думал, что это невозможно. Мне сказали, что это ощущение пройдет. Прошли годы, но я все еще не верю в то, что это случилось именно со мной.
Стефания судорожно вздохнула, борясь с рыданием. Она коснулась рукой мертвого лба своего друга, тотчас в испуге отняла руку.
-Он будто бы спит…вечно спит, - продолжал Ронове. – Ты знала его, наверное, лучше других. Он был все-таки твоим другом.
-Он мой друг, - отозвалась Стефания, отказываясь от прошедшего времени.
-Может быть, у него были враги? – Ронове как-то незаметно оказался почти что за ее спиной. – Может быть, были недоброжелатели?
Стефания пожала плечами, не оглядываясь на Ронове, ответила:
-Он много работал в архивах. Постоянно читал. Работал над теорией об упрощении оружия против магии. Поднялся из архива, когда эта теория его подтвердилась. Вряд ли у него было много общества. Он всегда предпочитал книги.