-Да, господин.
-Тогда почему ты все еще упорствуешь? – Абрахам теряет всякое спокойствие в один миг. Это действует эффектно, женщина всхлипывает и начинает мелко дрожать, сдерживая рыдания. Даже Стефания вздрагивает, а Абрахам щелкает пальцами, и тоненькие синие ниточки заклинания медленно опутывают тело женщины.
-Я…ничего… - она хнычет, сопротивляется. Стефания вскакивает с места против воли, но не делает ничего, чтобы помешать или помочь Абрахаму. Ее просто выталкивает какой-то силой из кресла. Вот и все.
-Отвечай! – Абрахам сводит пальцы, нити плотнее впиваются в мягкую плоть жертвы, видимо, это причиняет ей боль, она уже не хнычет, она откровенно ревет, но сделать ничего не может. – Отвечай! Я чувствую в твоей душе преступление против Церкви! Говори!
-Я украла три серебряных ложки! – женщина на грани и сдается. Стефания распрямляется и переводит взгляд на Абрахама, он снимает заклинание и уже тихо, изменившимся голосом спрашивает:
-Что?
-Ложки…- женщина чувствует, что заклинания нет, но еще дрожит, все тело ее сотрясается от пережитого. – Три ложки, принадлежащие советникам. Три ложки Церкви! Я украла их, пока никто не видел.
И она заходится горестными рыданиями и в этих рыданиях даже облегчение. Трудно объяснить ей было самой для себя, почему рука вдруг скользнула по помытым предметам и почему вдруг пальцы схватили три узеньких серебряных ложечки, а потом потащили их вверх, на свет. Она оглядела добычу и вдруг сунула ее в фартук.
Долго потом колебалась – пыталась понять, зачем украла и что с этим делать? Забыть не смогла, вернуть тоже и это отравляло ей весь ум. Абрахам почуял грех, но не разгадал всего обстоятельства.
-Дура! – выпалил Абрахам, разочарованный и гневный, повернулся к Стефании, - сделай пометку.
Стефания покорно выполнила, а затем как во сне отправила женщину в нужную дверь.
-Что будет?- рыдала она, - что будет? Меня покарают?
Стефания молча закрыла дверь, повернулась к Абрахаму. Он смотрел на нее. Ожидал, похоже, реакции.
-Скажешь - бесчеловечно? – полюбопытствовал Абрахам. Именно полюбопытствовал. Словно ему на самом деле было интересно.
Стефания подняла глаза, хотела сказать решительно «да», но осеклась, хватанув воздуха. Она вдруг представила, какая задача стоит перед Абрахамом, поняла, как непросто ему найти хоть какие-то следы, если они и есть, среди всех церковников. Вспомнила, что идет война, привиделся ей труп Буне, и показалось, что на плаще еще ошметки земли из той ямы, где нашел свой последний приют Казот.
И вот среди этого нужно было разобраться? Среди всего этого каждого нужно было жалеть? Это лишь в угоду врагам!
-Не скажу, - возразила Стефания, понимая с ужасом, что не находит действия Абрахама ужасными. Правильными, конечно, тоже, но, кажется, она может следовать за ним без тошноты, презрения и отвращения.
-Почему? – спросил Абрахам. – Это ведь жестокость? Я мог допрашивать мягче, мог не пытать.
-Война, - просто отозвалась Стефания. Она все больше понимала, что жалости в ней действительно нет. нужно было докопаться до истины? Что ж, он докопался. Чудовищно ли это? Праведно ли?..
Ей ли это решать? Никогда. Это решение для тех, кто мудр и значим. Стефания – помощница. Она даже не солдат на этой войне – она его помощник. Не ей отвечать, значит, не ей и мучиться вопросами.
-Болезная! – в тоне Абрахама удовлетворение. – Непроходимая наивность!
Стефания не отреагировала. Наивность? Пусть наивность. Абрахаму виднее.
Абрахам неожиданно приблизился и положил ладонь ей на голову. Боль возвращалась – теперь она разрывала все сознание на мелкие осколки, выворачивала, хотела смять все тихое существо Стефании.
-Почему не сказала о боли? – грубо спросил Абрахам.
Стефания хлопнула глазами. Кто же знал, что надо? Да и зачем?
-Это просто боль. Закончим – пойду в лазарет, попрошу микстуры… - она почувствовала себя еще большей дурой, чем прежде. Просто трудно было объяснить Абрахаму, что она прекрасно понимает свою ничтожность и необходимость, вместе с тем, присутствия на допросах.
-Просто боль и просто смерть, - Абрахам легонько провел ладонью по ее макушке, вроде бы что-то стряхивая, Стефании показалось, что ее обдуло теплым ветерком, а в следующее мгновение боль отступила, сдалась, исчезла насовсем.
-Стоило мучений! – фыркнул Абрахам, - тоже мне! Развела геройство, а толку?
Он стал прежним. Ворчливым, жестоким, даже слишком. Жутковатым? Но Стефания вдруг улыбнулась – ей захотелось это сделать, и она пошла на поводу у своего желания.
-Спасибо, - промолвила она.
-Следующего пригласи, - буркнул Абрахам и отвернулся, пока Стефания шла к дверям с новыми силами.