И всё. Никаких замечаний Марбасу или Рене. Насмешливая фраза о «личных обидах», когда это не личные обиды. Это – откровенное издевательство.
Ронове медленно опустился на свое место. Стефания еще мгновение стояла, но Абрахам, не оглядываясь на нее, стоя также спиною к ней, велел:
-Сядь, болезная!
И вот его слова Стефания уже покорилась, села прямо – это было неудобно, но она решила, что так будет более понятна ее собственная, пусть и ничтожная, но все-таки позиция.
-Продолжайте доклад, - повторил Константин.
Каких усилий стоило Абрахаму продолжить? Какие слова и мысли он похоронил в своей, словно бы бездонной, тюрьме сердца? Он знал, что навсегда виновен и заслуживает самого жестокого презрения, но все-таки не был к нему готов, поверив в то, что существует что-то от милосердия и в людях, которые это самое милосердие несут.
-Я считаю, что вампир убил именно так, чтобы обозначиться перед нами, на что-то указать или вызвать нашу реакцию. Я предлагаю выступить карательным отрядом охотников и их помощников в ближайший же город, чтобы продемонстрировать наше единство, нашу силу. Вампир осрамил нас, всю нашу Церковь и всю нашу безопасность. мы должны ответить на это…
-Чем? Силой? – Рене не желал униматься. – Вы желаете карать?
-Я желаю вернуть покой слугам Церкви и людям, показать, что они могут рассчитывать на нашу Церковь.
-Тогда маги могут выйти на путь войны, - заметил Марбас.
-Разве они уже не вышли? – Ронове снова поддержал Абрахама, не желая отмалчиваться. – Они убили нашего блистательного молодого теоретика и Казота…м, просто Казота. Двое наших в наших укреплениях. Это ли не война?
-Это провокация, - возразил Константин. – На ваших предположениях не уйти далеко. Что если вы ошибаетесь? У вас нет доказательств!
-Доказательств? – Ронове вступился всерьёз, - какие могут быть доказательства еще, когда речь идет о вампире? Он сильнее и быстрее человека. Он переступил порог Церкви, и неважно даже – Казот его впустил или…
Ронове осекся. Он хотел сказать «или Буне», но прикусил язык и выкрутился:
-Или не Казот, но нам важен факт проникновения его в нашу Церковь. Это первое. Это основное, это самое значимое. Из этого нужно исходить.
-Вы предлагаете лить кровь! – заметил Базир, - когда у нас столько не было…
-Вы молчите, - посоветовал Ронове, - Советники, услышьте нас! Народ должен видеть Церковь единой.
Среди советников было откровенное блуждание мыслей. Они привыкли скрываться за стенами Церкви и властвовать и сейчас понимали и правоту и неправоту ведущих охотников. Неприятно было их единство, но что делать? Объединение – еще не преступление.
-Совет не может просить об этом, - решил, наконец, Константин. Он был опытным человеком и сумел выкрутиться из этой непростой ситуации. Опыт интриг позволил ему смотреть дальше, чем обычным людям. – да, Совет не может приказывать или просить об этом. Но вы правы – промолчать Церковь не может.
-И какой ответ? – не понял Ронове и обернулся на Абрахама, ища поддержки. Но Абрахам только покачал головою – он понимал отчетливее и яснее, чего добивается совет.
-Если вы найдете добровольцев, совет не станет препятствовать вашей карательной вылазке, - объяснил Константин и благостно улыбнулся, - это не прямая воля совета, но ответ.
Добровольцы! О, проклятое слово! Оно заставляет выбирать, думать – ведь ты принимаешь решение сам. Будешь ли ты трусом, не поехав? Будешь ли глупцом, согласившись?
-Я объявляю себя первым добровольцем, - Абрахам поднял левую руку, обращая на себя всеобщее внимание.
-Я вторым, - быстро добавил Ронове. Ему не нравилось уступать Абрахаму, и он всегда, по иронии жизни, оказывался вторым.
-Я третьим, - Стефания сначала сказала, а потом поднялась. И только после этого испугалась своей смелости.
Если от Абрахама и Ронове такая удаль была ожидаемой, то от нее ни разу. И все головы повернулись к ней.
-Болезная…- со странной интонацией промолвил Абрахам.
-Вы сказали добровольцы, - Стефания не знала, почему ей так важно победить сейчас, но чувствовала – важно. Именно сейчас что-то определяется, может быть, всё её будущее.
-Стефа, - осторожно начал Ронове, - Стефания…
-Я тоже, - Базир хранил свой прозрачный взгляд. Он поднялся, переключая на себя внимание.
-И я! – вырвался Клемент, с трудом молчавший всё это время. Его назначили охотником недавно и теперь он рвался доказать Церкви свои лучшие качества.
Прежний же покровитель Клемента Скарон отмолчался. Он был старше Клемента и понял интуитивно, чего ждет Совет. Он не желал участвовать в интриге и подлости, как и в карательной акции. Даже если она направлена на богопротивных тварей.