И как это объяснить Ронове? Как это объяснить самой себе?
Ронове понял, что она не хочет открываться прямо сейчас, но не стал настаивать – работа не терпела отлагательств. Ронове чувствовал, что и время, и дым понемногу изменились, и это означает, что скоро обратный путь. Он усиленно принялся за работу.
-Я не так это себе представляла, - эта мысль не давала Стефании покоя, - я думала о благородных битвах. Я думала о благородных поединках.
-Так думают все, кто не был на войне, - Ронове на этот раз не отвлёкся от бумаг, - все, кто ни разу не был в битве, думают, что это благородно. Но большая часть любой войны – это такая грязь, что лучше держать от мира. Но кто-то должен разгребать эту грязь, кто-то должен карать и показывать этот лик войны, чтобы вернуть мир. Мы должны драться против магии и должны победить её, от нас зависит благополучие неба и людей. Что значат наши души и наши представления в этом?
-Ты веришь в это? – спросила Стефания. – твои слова похожи на проповеди Константина.
-Верю, - солгал Ронове.
Как он мог объяснить ей, что Константин, как и другие советники, такие далёкие от войны, от этой самой грязи, только и умеют, что набивать разум своих последователей красивыми фразами? Они не знают ничего о жизни и смерти, но торопятся вербовать и убеждать. И это работает до тех пор, пока не сталкиваешься с чем-то по-настоящему мрачным и страшным, пока сам не убиваешь и не караешь. И тогда приходит страдание, которому, кажется, не должно быть места…
Но даже преступники имеют право на милосердие. Чем виноваты те существа, в чьих венах течёт магия вместе с кровью? Они боятся и они вступают в войну. Их можно понять, хоть понимать нельзя.
Но как это объяснить Стефании? Как объяснить, чтобы не разрушить её хрупкий и нежный, такой наивный мир?
Да и стоит ли объяснять? Умный поймёт сам. Счастливый не поймёт никогда.
-Знаешь, а я тоже был лучшим учеником на курсе, - вдруг сказал Ронове, чтобы отвлечь Стефанию, а больше того, чтобы отвлечь себя, - но сдал экзамен лишь со второй попытки. По решению Совета мне было дозволено это.
-А что случилось в первый раз? – Стефания отвлеклась. Они никогда не были прежде так близки. Как иронично. В грязи, в дыму, в каком-то Речном городке они вдруг оказались ближе друг к другу и живее, чем в стенах родной Церкви!
-Стошнило, - признался Ронове, - я был трусом.
Стефания хмыкнула, но вспомнила, где и при каких обстоятельствах находится и посерьёзнела. Но было это мгновение, когда Ронове сумел вызвать у неё этот смешок, и одно это уже значило слишком много, чтобы не заметить этого.
-Знаешь, - начал Ронове, но его перебили крики Абрахама с улицы:
-Эй вы! куда делись?
-Абрахам! – Стефания выскочила прочь, забыв сразу и про Ронове, и про его неоконченную фразу, а может быть, не забыв, а просто сбежав, почувствовав в появлении Абрахама шанс к отсрочке?
Они возвращались. Фигуры, скрытые в дыму – ещё едком и тошнотворном. Базир, с таким же бесцветным взглядом. Делин, всё ещё белая, перепуганная, в его руках. Клемент – бледный, но выдержавший, настоящий охотник. Рене – зелёный и кашляющий. Абрахам…такой как всегда.
На мгновение Стефания тоже закашлялась от дыма, но даже сквозь выступившие в глазах слёзы увидела знак Абрахама – знак убираться прочь.
Они в молчании прошли через жителей Речного города, торопливо расступающихся перед ними и прячущих глаза. само собой, стоит переступить границу города церковникам, как жители бросятся на площадь и похоронят останки сожжённых. Потому что не могут иначе поступить. В этом человечность и в этом преступление.
Стефании помогли забраться на лошадь. Делин Клемент просто усадил сам – девушка была явно не в состоянии, но стоило лошадям начать свой путь, стоило в лицо ударить холодному, но свежему ветру и прийти свободе, как Делин полегчало, и она даже порозовела.
Полегчало и Стефании. Путь верхом перестал казаться ей непривычным, и она понемногу свыклась уже с управлением лошадью, да и в пути, вдали от Речного города, в свежести ветра, в свежести утра, было легче. Всё можно было списать на сон, на ночь…
Стефания воспользовалась в какой-то момент молчаливого и мрачного пути и смогла сместиться ближе к Делин. Конечно, у неё было много вопросов к ней. Во-первых, по поводу странной попытки подставить её, Стефанию вместе с Иас. Но, во-вторых, по поводу самочувствия Делин – слишком уж изменилась её жизнь, да и выглядела она бледной.