Ситуация прояснилась быстро. слухи прошли скорее, чем руководство официально объявило о смерти Иас. Оказалось, что девушка повесилась в зале совещаний на собственном поясе.
Причина была ясна: любовь.
Тотчас слухи перефразировали: Иас любила Ронове, но Ронове предпочёл ей Стефанию, и бедняжка не вынесла разбитого сердца.
-Я сказал, чтобы она убиралась, когда узнал, что она пыталась тебя подставить, - хрипло сказал Ронове, выяснив произошедшее. К телу его не пустили, и он не мог даже взглянуть на нее в последний раз, пусть не любимую, но все-таки близкую.
Стефанию снова жгло от чужого внимания. Все взгляды обращались на нее, виня, косвенно или открыто в гибели первой красавицы Церкви. На Ронове тоже обращали внимание, но он был любимцем и ведущим охотником, а Стефания – помощницей самого мрачного охотника и теперь еще получила внимание Ронове.
Спрятаться бы, не слышать, не видеть никого. Не идти по полным людей коридорам в зал совещаний, которое созвано к их появлению, тут они должны зачитать доклады о своей карательной акции. Но какое тут? Иас погибла, Иас погибла! И из-за них. Из-за нее.
И некуда деться от этого обжигающего внимания, некуда спрятаться.
Стефания шла на совещание, чувствуя, как на неё смотрят, о ней шепчутся, не пытаясь даже скрыть этого. Ее откровенно разглядывают, без сомнения, сравнивая с погибшей Иас, и думая, что Ронове углядел в этой обыкновенной Стефании такого, чего не было в нежной красавице?
И не объяснишь каждому, что Иас пыталась Стефанию подставить. Не скажешь, что Ронове велел ей покинуть место службы, опасаясь…
Опасаясь её и опасаясь за неё? Или за себя? или за всех?
Но Иас не была той, кто мог бы исчезнуть просто в одно мгновение. Она ушла так, чтобы долго ещё отзываться эхом и слухами в коридорах, чтобы долго жить в домыслах и разговорах. Она была такой.
На совещание они прибыли вместе. Клемент и Делин были впервые за долгое время объединены общим пережитым унижением и сели рядом, не сговариваясь. Рене прошёл на своё место, к советникам, чтобы снова стать другим и чужим, принять их безоговорочную сторону. Абрахам вошел как обычно, в ореоле мрачной славы и домыслов, бросил, вроде бы и без тени сочувствия:
-Садись, болезная! Чего стоишь?
Но было в этом его слове настоящее спасение. Он указал на место рядом с собою, как бы напоминая, что каждый. Кто желает посмеяться или поглазеть на Стефанию, помыслить о ней недоброе, должен иметь на руках разрешение Абрахама на это.
Базир сел рядом с нею. Он оставался непроницаем, в глазах его не было ни сочувствия, ни смешинки, но сам выбор места показал его поддержку яснее слов. Ронове прошел на своё место, и рядом с ним оставалось теперь пустое место.
Место, на которое Иас больше не придёт.
-Прежде чем мы начнём слушать ваш доклад, - возвестил Константин, - я вынужден сообщить вам о гибели нашего товарища, служительниц Церкви Животворящего Креста. Иас. Она была молода и совершила преступное деяние, вопреки воле небес оборвав свое существование. В знак её памяти мы проведем дознание с целью выяснения мотивов этого поступка, и виновник будет наказан.
Ронове ссутулился, стал меньше, слабее. Рядом с ним не было силы, что могла его защитить. Но он готов был отбиться от любого обвинения, ему не хотелось только, чтобы марали имя Стефании, но оно уже было замарано.
-А теперь к докладу, - продолжил Константин самым благостным тоном. – Рене, прошу вас.
-Почему Рене? – Абрахам возмутился мгновенно, - я возглавлял отряд!
-Совет имеет право просить о докладе того, кого сочтет нужным просить, - Константин улыбнулся. Но во взгляде его вдруг что-то блеснуло. Очень нехорошее и очень тревожное.
Ловушка захлопнулась.
Рене поднялся – торжественный, собранный и начал со всей скорбью в голосе, которую нагнал по случаю, прекрасно зная, как и что ему следует доложить.
-Члены совета, охотники, помощники, я – Рене. Сегодня я был свидетелем карательной вылазки, инициированной и произведённой под руководством охотника Абрахама. Вы все знаете, каким доверием пользуется Абрахам, несмотря на своё происхождение…
Стефания быстро взглянула на Абрахама. Сколько можно унижать его за это? Сейчас он на стороне Креста. Пошел против собратьев!
-И на все обстоятельства, связанные с этим, - продолжал Рене. – И я сегодня вынужден сообщить о том, что это доверие было ошибочным.
-Что…- это сразу несколько голосов. Одинаково удивленных и дрогнувших. Голоса Ронове и Стефании, голос Базира, голос Марбаса.
Тех, кто еще не понял.