-Этой ночью я покидаю Церковь Животворящего Креста. Покидаю ее с документами. Но одному уходить опасно. Я даю тебе шанс.
За пазухой у Рене что-то было. какой-то объёмистый сверток. Абрахам прикоснулся к плащу Рене, и он отшвырнул руку Абрахама:
-Потом! Они предали нас! Крест предал!
Абрахама содрогнуло, словно порыв ветра прошел сквозь все его существо. Слова Рене были ужасны, и маг отшатнулся, сделал шаг обратно в темноту камеры, желая отряхнуться от этих слов.
-Пойдем! – Рене рванулся к нему, - я докажу тебе это. Дай мне шанс! Мне нужна помощь, и тебе не захочется умирать… дай мне шанс! Надо выйти отсюда. Быстрее!
Слишком горячий этот шепот для лжи, слишком нервный. Абрахам еще колебался, но Рене напомнил:
-Я рискую больше! Ты и так уже почти мертв. Если ты так добродетелен, как всегда пытался доказать нам, если ты за нас, как всегда говорил, докажи это и пойдем со мной. не здесь нужно искать справедливости и борьбы за крест!
-Если ты меня обманул, я тебя убью! – пообещал Абрахам и, проклиная свою жизнь, лишенную определенности, проклиная про себя присутствие Рене и темноту, последовал за ним, готовый к тому, что вокруг в какое-то одно гибельное мгновение вспыхнет свет, и все увидят, что Абрахам – пытался сбежать, как сбежал бы трус.
Будь у него время на размышление, он бы не пошел. Слишком ненадежен Рене, слишком странные у него речи. Как верить?! Как допустить мысль о вере?
Но нет же! Идёт Абрахам. Может быть и не верит, но идет. И не включается свет, освещая его побег. Следуют две тени – стражники. Рене быстро шагает первым, но вдруг Абрахам останавливается.
-Что еще? – шипит Рене. Ему страшно. Он знает, что только что сделал и очень боится за свою жизнь. А тут еще – Абрахама уговори, Абрахам медлит! Тьфу! Надо было бежать Рене одному, хотел ведь сразу же так сделать!
Но нет, подумалось пользу принести, да со следу сбить, и помощи искать. И что теперь выходит? В любое мгновение их фигуры, скрытые темными плащами, засекут и остановят.
-Стефания! – вдруг вспоминает Абрахам.
-Отпустили! – в тон ему отзывается Рене, - толку от нее…
-Нет, - Абрахам наклоняет голову в напряженном размышлении. Возможно, сейчас ему приходится решить не только свою жизнь, и хоть Рене нельзя верить, а выбирать все-таки нужно, - она в опасности.
-Да ничего с ней не сделают! – отмахивается Рене. – Она ничего…
-Она маг! – шипит Абрахам, и лицо Рене зеленеет от отвращения и страха. – Она сама, похоже, этого не знает и не замечает. Но я видел искры заклинаний на ее пальцах. Я… она дура, болезная дура…
-Ну, - Рене нервничает, ему бы очень не хотелось сталкиваться со Стефанией, но с другой стороны, вреда от нее он не видел. Как и пользы. А если она маг на самом деле? И если она так дорога Абрахаму, возможно, получится манипулировать им с ее помощью?
Тысяча и одна мысль вихрем проносится в сознании Рене, наконец, он решает:
-Я и мои люди будем ждать тебя на том месте, где вы нашли труп Казота. Давай живее – не явишься через пять минут, я уматываю отсюда без тебя!
Абрахам кивает, даже не задетый таким личным и грубоватым обращением к себе, скрывается тенью в коридоре. Рене, сделав знак своим стражникам, торопится прочь, к выходу. Коридор, еще коридор и вот он – патруль!
-Кто…- лениво зевает патрульный,- а, господин Рене! Какая-то спешка?
-Дело особенной важности! – Рене пересиливает себя и заставляет голос не дрожать. Отвращение и высокомерие в его тоне привычно, оно обеспечивает ему пропуск.
Стефания проснулась от странного движения воздуха и открыла глаза, едва не упала со стула – затекшее от неудобной позы тело, едва не отказалось служить и в последнее мгновение удалось все-таки сохранить ей равновесие.
Но вот вскрик подавить не удалось. Увидев перед собою Абрахама, она вскрикнула, попыталась вскочить, подорваться, сама не зная куда и с какой целью, но Абрахам сурово прервал всякую ее радость:
-Слушай меня внимательно, болезная. Я покидаю Церковь. Не один. Вместе с Рене.
-Ре…
-Слушай, - посуровел Абрахам, не давая ей задать и одного вопроса. У него не было ответов. Слишком быстро и слишком странно все происходило. – Я не знаю точно, что нас ждет, может быть, ничего хорошего, но ты можешь пойти с нами.
Только сейчас он понял, что кроме неизвестности не может ей ничего предложить. Она должна была отказаться! Так поступил бы всякий нормальный человек. может быть, оглядываясь на дальнейшие события, Стефания и сама думала, что нужно было бы поступить иначе. Но в ту роковую минуту, определившую всю ее дальнейшую судьбу, она сказала:
-Я иду.