В плаще было множество карманов. Они все набивались порохом и серебряными пулями. Также – в одном из карманов таились два маленьких револьвера. Это всё на экстренный случай. В обувном креплении было по два лезвия – серебряное и обыкновенное – как крайнее средство борьбы.
Через пять минут Базир и Ронове, всё еще не проронившие ни звука, облачённые к борьбе и погоне, миновали последнее препятствие на пути к дверям – многолюдное, шумевшее, перепуганное и эмоциональное столпотворение…
Очень сложно было никого не замечать, особенно когда кругом были такие жадные, ищущие скрытые знаки, взгляды. Но пришлось преодолеть и пройти мимо, пришлось сделать вид, что ничего не происходит необычного.
Базир и Ронове с облегчением вывалились наружу, вдохнули свежий воздух и бросились к конюшням. Конюхов не было, действительно – с чего бы им быть? Явно уведены на допрос, ведь свели аж трех коней! И кто? И когда?! - в самое опасное время. Полетят, полетят головы…
Молчали до тех пор, пока Церковь не стала уменьшаться за спинами. Ронове не выдержал:
-Ты можешь объяснить мне хоть что-нибудь?
-Не могу, - признал Базир. – Я не знаю куда ехать и что делать. Рене, Стефания, Абрахам? Документы, два трупа… я вот не идиот, Ронове, но я ничего не понимаю.
-Как и я, - Ронове с ненавистью огляделся вокруг, словно ему была отвратительна вся природа, - куда мы?
-Куда они? – напомнил тихо Базир. – Мы станем убивать их?
-Что? Тебя еще раз ударить?
-Они могут быть и врагами, - Базир не хотел этого говорить, но по природе своей был недоверчивым и допускал разные варианты развития событий. Даже самые невероятные и ему лично противные.
-Ты в это веришь? – Ронове мог разъяриться опять, но не сделал этого. Разум взял верх. Он понимал, что происшествие выглядит слишком серьезным, чтобы он мог вот так легко отмахнуться от допущений Базира.
-Нет, - честно сказал Базир,- но сила обстоятельств…
-Я думаю, нам надо найти их раньше, чем это сделают другие. Мы можем узнать правду.
-А если не выйдет?
-А если солнце завтра не встанет?
-Разумно, - согласился Базир, - но Константин сказал о том, что Рене украл какие-то секретные документы. Это тоже не в пользу.
-Это смущает меня больше всего, - признал Ронове. – Рене – трус. Я знаю его. Я не могу поверить в то, что он, во-первых, ввязался в такой заговор, а, во-вторых, пошел против своих хозяев. Что-то украсть у совета! Да это безумие! Рене и против?
-Если он действовал не по своей воле?
-Рене не должен был взаимодействовать с Абрахамом. Может быть, он его завербовал как-то?
-И взял с собой? Разумнее было бы бросить его в Церкви. Пока с ним бы разобрались, у Абрахама была бы такая фора во времени!
Позади донеслось ясное ржание лошадей и стук копыт. Многих…
Базир обернулся:
-Наши.
-Угу, - буркнул Ронове и натянул поводья, - поторопись! Если мы еще можем что-то сделать, у нас не так много времени.
Базир послушался. Они не знали, куда податься и что делать, на какую звезду надеяться. Предала ли Стефания? Предал ли Рене? А Абрахам? Где личная воля, где воля чужая? Где расчет, где страх? Что было правдой, а что было спасительной ложью? Всё сплелось в клубок ядовитых странностей, ни у кого не было даже искреннего понимания о том, куда могли податься…беглецы? Предатели? преступники? Безумцы? Заколдованные жертвы?
Но нужно было ехать. Нужно было мчаться. Нужно было мчаться во весь опор, чтобы потом честно сказать, что были предприняты все попытки для того чтобы если не спасти, не узнать правду, то, хотя бы, поверить в то, что бежавшая троица невиновна. Все против них, но все неожиданно и против совета. Абрахам годами был в совете, годами сидел за одним столом с тем же Константином! Как и Рене.
Так что же вдруг? Почему сейчас? Почему предательство? Почему Церковь отказывает в суде и в шансе на милосердие, призывая к немедленной каре всей троицы, не желая даже слушать и допустить мысль о невиновности? Насчет Абрахама понятно – он давний враг, тот, кому нет веры. И здесь можно понять почему Церковь применила нечестные методы, желая его опорочить, но как в этот клубок попали тихая Стефания и трусливый Рене? А главное: что теперь делать?