На четвертой канаве, рядом с новым тепловозом, возле которого суетились мастера-приемщики, стоял товарный локомотив «СО». Покрытый свежей краской, он был уже без дышлового механизма.
«Он», — сразу узнал Роман Филиппович. И сердце его сжалось.
Подойдя ближе. Дубков остановился. Вначале ему показалось, что у паровоза никого нет. Но вскоре он уловил металлический скрежет где-то внутри будки. Потом донеслись до него два голоса: тонкий, почти детский, и другой, грубоватый, мужской. Роман Филиппович невольно прислушался.
— А почему пройдет? — спрашивал тонкий, певуче вытягивая слова. — Может, начальник еще стукнет. Он, чай, сердитый?
— Сердитый на тебя да на меня, — сдержанно отвечал мужской голос. — А Мерцалова теперь легко не возьмешь. Он по всем газетам гремит. К тому же тесть фигура — делегат. Ты думаешь, будет ругаться с зятем?
— Может, и будет.
— Как бы не так. Все шито-крыто. Вот увидишь…
Громкий стук пневматического молотка заглушил голоса, Роман Филиппович тяжело вздохнул и медленно пошел дальше. Он покачивался, как пьяный. Знакомым на приветствия отвечал сухо, кивком головы. Было мучительно сознавать, что кто-то считает его, Дубкова, чуть не укрывателем этого неприятного происшествия. Но почему? Разве за долгие годы работы в депо он когда-нибудь проявил нечестность к товарищам, коллективу? Нет. Доверие людей для него было всегда дороже всего на свете. И на этот раз он поступит именно так, как диктует совесть. Только ему необходимо во всем разобраться, разобраться неторопливо и обстоятельно.
А вот и цех, что волновал вчера Кирюхина. По новому проекту он предназначался для большого ремонта тепловозов. Здесь действительно строительные работы шли полным ходом. Рабочие возводили прочные металлические фермы, укладывали рельсы для мостовых кранов. Электросварщики, похожие в своих брезентовых комбинезонах на водолазов, висели под самой крышей. Снопы красных и синеватых искр вспыхивали по всему цеху.
Дубков так внимательно засмотрелся на панораму стройки, что даже не заметил, как подошел к нему главный инженер Шубин. Рыхловатый, с выдавшимся вперед животом, он выглядел значительно старше своих пятидесяти двух лет.
— Э-э, Роман Филиппович, мое вам нижайшее! Значит, приехали? Приятно. А мы тут воюем с начальством.
— И как, успешно?
— Да не знаю, что и сказать, — поморщился Шубин. — Дело не очень ясное.
Шубин раньше работал начальником депо. Правда, недолго. Всего полтора года. Затем, то ли по настоянию Кирюхина, то ли по собственному желанию, его перевели на место главного инженера, оказавшееся тогда свободным. Да так на нем и остался.
К Алтунину Шубин относился вначале равнодушно. Если возникали какие споры между новым начальником депо и начальником отделения, он старался держаться в стороне: пусть, дескать, сами разберутся. С меня уже хватит.
Но упорный Алтунин в первые же месяцы своей работы стал вовлекать главного инженера буквально во все дела. Если даже тот пытался доказать, что его принуждают выполнять не свои функции, Алтунин не обращай на это внимания.
— Стало быть, говорите — дело не очень ясное? — переспросил Дубков Шубина. — А что именно?
— Да, эта самая реконструкция. Тут без вас Кирюхин такой скандал закатил, стены дрожали. Хотел прекратить все работы. Оно, может, и в самом деле не нужно было торопиться? Когда еще укомплектуют нас тепловозами?
— Думаю, что поторопятся, — сказал Роман Филиппович.
Шубин вздохнул.
— Э-э, кто знает. А пока начальник отделения требует паровозы. Цехи нужны для ремонта. Вон ваш Мерцалов как разделал машину. А ведь только неделю назад из капитального вышла.
— Верно, — покачал головой Дубков. — Случай печальный.
— Да разве он один, — продолжал жаловаться Шубин. — Позавчера в третьей колонне паровоз подковали. Надо было на ремонт поставить, а его выпустили. Теперь все шишки на меня.
— Почему на вас?
— Так получилось. Алтунин был на линии, а Кирюхин приказал паровоз выпустить. Э-э, тут не поймешь, кого слушать.
— Ну, а с этим, мерцаловским, действительно серьезно? — спросил Роман Филиппович.
— А вот пойдемте. Пощупаем, разберемся. Потом в акты заглянем… — Он взял машиниста-инструктора под руку и повел в ту сторону, откуда по-прежнему доносился дробный стук пневматического молотка…
Домой Роман Филиппович возвращался уже перед самым вечером. Ему удалось узнать, что дышловой механизм на паровозе испортился из-за недостатка смазки и что виновата в этом была только бригада. А что касалось скоростемера, то он просто оказался отключенным от редуктора. Но кто его отключил, оставалось неизвестным. Выяснить это теперь можно было лишь в откровенном разговоре с Петром. И Роман Филиппович готовился к нему всю дорогу. Он придумал даже вопросы, которые хотел задать зятю. Но дома все его планы были вдруг спутаны. Всегда мягкая и приветливая Евдокия Ниловна на этот раз встретила мужа сурово, замахала на него руками: