— Чего барабанишь в дверь, как на пожар? Подождать не можешь? С Лидой плохо!
— Плохо? — испуганно переспросил Роман Филиппович и на цыпочках пошел следом за женой.
Петр стоял в прихожей в расстегнутом кителе. Лицо его было бледным и встревоженным. На виске часто билась вздутая жилка. Роман Филиппович спросил:
— Доктора вызвал?
— Сейчас должен приехать, — ответил Петр.
Минут через десять в дверях появилась молодая женщина с чемоданчиком. Она сбросила пальто, быстро поправила белый халат и молча прошла к больной.
Мужчины опять остались в прихожей. Не смея нарушить тишину, они стояли молча. Ожидание казалось невыносимо долгим. Наконец, женщина в халате вышла из комнаты и, сурово посмотрев на Петра, спросила:
— Вы муж? Плохо бережете жену. Упала наверно?
Петр заволновался еще сильнее. Он забыл даже подержать чемоданчик, который женщине пришлось поставить на пол. Чемоданчик взял Роман Филиппович. А Петр продолжал добиваться:
— Ну, что же теперь, доктор? Очень плохо, да? Очень, очень? Тогда, может, сразу в больницу?
— Если ей будет хуже, — сказала врач все тем же суровым тоном, — то придется везти немедленно. Понимаете? Ну, а если уснет, можно подождать до утра. И вообще мужу следует быть к жене более внимательным, А вот с этим рецептом, — она подала ему синюю бумажку, — сходите в аптеку. Только быстро.
Роман Филиппович стоял, как посторонний, и с обидой думал: «Почему это все муж да муж. Как будто у Лиды нет отца с матерью». Евдокия Ниловна тоже чувствовала себя будто на отшибе и все время вытирала глаза фартуком.
Когда врач и Петр ушли, Роман Филиппович долго сидел в прихожей, не раздеваясь. Потом, услышав от жены, что дочь уснула, осторожно прошел в свою комнату и решил пока никаких разговоров о скоростемере с зятем не заводить.
8
В открытую форточку хлынули струи холодного утреннего воздуха. Сидевший на стуле огромный черный кот сердито фыркнул и, задрав пушистый хвост, удрал из комнаты.
— О-о, да ты тепличный! — весело воскликнул Кирюхин, с удовольствием потирая руки и поправляя помятую за ночь бороду. Он любил после сна охладить возле форточки свое крепкое тело. Делал это почти ежедневно, несмотря на протест супруги.
— Сергей, ты опять сквозняк сделал? — послышался ее голос из глубины квартиры.
— Какой же сквозняк, если открыта одна форточка. Надо соображать.
— Я соображаю. Ты хочешь доконать себя и меня.
Набросив на плечи пуховый платок, она вбежала в комнату и быстро захлопнула форточку.
— Ох, Нинка! — вздохнул Сергей Сергеевич. — Это же матриархат какой-то. Ты не даешь мне дышать.
— И не дам. Вот выйдешь на улицу, дыши сколько угодно. А сейчас быстрей одевайся. Да подрежь бороду, наконец. Скоро до колен вырастет, как у старого боярина.
Последние слова она произнесла мягко, с улыбкой.
Сергей Сергеевич тоже не выдержал, рассмеялся.
— Ну и произвела ты меня. Боярин! Ох и язва ты, Нинка!
Он сделал еще несколько последних упражнений при закрытой форточке и в завершение походил по комнате, то поднимая, то опуская руки.
Раздался продолжительный телефонный звонок.
Кирюхин взял трубку.
— Я слушаю. Что, что, телеграмма? От кого? Хорошо! Чудесно! Благодарю за сообщение.
Нина Васильевна стояла неподалеку и старалась угадать смысл телефонного разговора. Хотя за годы работы Сергея высоким начальником она привыкла к самым различным неожиданностям, все же каждый телефонный звонок волновал ее и настораживал.
— Ну, поняла? — весело спросил Кирюхин, опуская трубку на рычажки аппарата. — Начальник дороги и заместитель министра прислали поздравления, Молодец, Мерцалов, блеснул. Эх, Нинка, побольше бы таких Мерцаловых! — Он взял жену под руку и торопливо повел ее в кухню. — Давай скорей завтрак, а то убегу голодный.
День обещал быть солнечным. Из окна второго этажа было видно, как через белые крыши станционных пакгаузов медленно переваливали красноватые паровозные дымы, похожие на далекие облака. И над ними, в сизоватом морозном тумане кружились голуби. Они то набирали высоту, то мгновенно падали и вдруг снова устремлялись кверху, поблескивая синеватым опереньем. Сергею Сергеевичу нравились эти крутые голубиные полеты и он увлекся ими, забыв на минуту, что торопил жену с завтраком.