Он спешно глянул на наручные часы.
— Идите, Шерп. Еще успеете прийти на пару вовремя.
Убирать листья.
Отлично.
Из-за Малина!
На первую в этом году лекцию по праву я успела. Пришла за минуту до начала, одновременно с преподавателем. Нэнси неловко махнула с последнего ряда. Помахала в ответ и села на первый, чтобы не тратить время.
Профессор Верден с грохотом припечатал к столу черный чемоданчик. Достал из нагрудного кармана коричневой жилетки белый платочек, промокнул край лба у волос.
Он не смотрел на нас, увлеченно доставал бумаги, что-то бормотал под нос.
— У вас первое занятие, — обратился он, скорее, к самому себе. — Будем знакомиться. Профессор Верден, кандидат наук, будущий научный руководитель тех, кто выберет соответствующую специальность.
Мужчина с приоткрытым ртом окинул нас взглядом. Задумчиво постучал кончиком ручки о стол.
— Приезжие, — пробормотал он. — Забыл, да. Ладно. Вам это вряд ли пригодится.
— Что не пригодится? — мое утро вряд ли станет хуже от простого вопроса.
Верден грузно опустился на кресло, отчего оно немного просело.
— Приезжие не связывают себя с юридической деятельностью, мисс…
— Шерп.
— Мисс Шерп. Мне неизвестен ни один правозащитник в столице из приезжих.
Не потому ли, что устроиться на действительно престижную работу нам просто невозможно? Прислуживать столичным — пожалуйста, сколько угодно, а расти и развиваться — нет. В этом весь абсурд: собирать в регионах абитуриентов, пригнать в Амок для вида, что все якобы равны, а после наблюдать, как "равные" выживают среди тех, кто считает нас мусором.
Транслировать свободу для всех, и при этом вводить четкие ограничения для отдельной категории. Личный код есть у каждого жителя Амока — вопросов не имею. Только вот приезжий не сможет с этим кодом, например, снять хорошее жилье. Личный код приезжих ограничен Серым районом, его еще называют "серой зоной". Студенты не в счет, нам запрещено останавливаться где-то помимо университета. Столичные могут жить вне территории, мы — нет.
Попытка очевидное разделение представить равноправием просто смешна, и смех не веселый, а истеричный.
Почему бы просто не закрыть столицу? Живите обособленно, не впускайте никого, не гоните сюда в ультимативной форме. Оставьте нам возможность жить в наших регионах спокойно, мы не рвемся в Амок.
Зачем я здесь? Спроси меня кто-нибудь, и я не смогу ответить.
Вынудили. Заставили. Все.
Не добровольно, не из-за желания "лучшей жизни", которой не будет.
Да, таких достаточно. Тех, кто верит в надежду на светлое будущее, не понимая, что из Серого района банально невозможно переехать. Это клеймо. Но они верят. А даже если не верят, продолжают кормить налогами "достойных".
Можно возразить, что и столичные не могут по желанию сменить район проживания. Только у них такая возможность существует, а у приезжих ее нет вовсе.
Верден перечислял темы для изучения на ближайшие полгода, кратко рассказывая о каждой. "Права и свободы" звучит так забавно, что я не выдержала.
— Извините, профессор. Позвольте спросить: клеймо на приезжих это свобода или право? К какой категории относится притеснение людей по месту рождения?
Тишина в аудитории стала мертвецкой.
Да, согласна. Вопрос на лезвии ножа. И все же от ответа не откажусь.
Мужчина почесал седую бороду, смотря на меня поблекшими глазами. Тусклыми, растерявшими живость. Обвел взглядом аудиторию.
Ладони тихо опустились на стол. Профессор оперся на них и поднялся. Обошел стол, смотря в пол перед собой, присел на край стола напротив, и вновь посмотрел на нас.
— Я хочу, чтобы вы поняли простую вещь: не существует совершенной системы. Она возможна только в голове, в представлениях. Возможна на бумаге, но невозможна в реальности. Мы все подчинены системе, но обращаем на это внимание только когда она нас не устраивает. Не существует мира, где все равны. Мы не равны. Я профессор, вы мои ученики. Вы подчиняетесь мне. Неравенство? Да. Я подчиняюсь ректору, внутри университета мы с ним не на равных позициях, но в научной среде я имею больший вес, чем он. Неравенство? Да.
Он в очередной раз почесал короткую бороду.
— Если вам интересно мое мнение, я не считаю приезжих недостойными, не имеющими прав, свободы и голоса. Подобное разделение пагубно влияет на общество, порождает опасное ощущение превосходства одних над другими. Подавление ведет к агрессии. В конечном счете это приводит к междуусобным войнам, от которых сравнительно недавно удалось уйти.