Малин не изменился в лице, по-прежнему смотрел с недовольством.
Нет ведь?
— Макс?
Он прислонился спиной к стене, смотря сверху вниз.
— Я не хочу остаться бездетным импотентом. Нормальное нежелание, по-моему, нет?
Одним лишь псевдо-спокойным видом выводя из себя.
— Это вероятность. Всего лишь! Не факт, что именно это с тобой случится.
— Нулевая вероятность? Ты видела статистику, или изучила частоту проявления побочек? — Макс сдержался от повышенного тона, но напряжение звенело в голосе. — Сколько вообще пар прошли через избавление от истинности, ты знаешь? Интересовалась?
— Мне достаточно знать, что у кого-то это получилось!
Я все же сорвалась на крик, не сдержав эмоций.
— Факты? Доказательства? — Макс хлестал взглядом. — Ты с ними разговаривала? Они живы вообще?
Еще немного, и я начну извергать снопы искр из ноздрей.
— Какого черта, Малин?! Ты был согласен! Ты. Согласился. И что теперь?!
— Я дал тебе достаточно времени адекватно подумать и осознать, что ты затеяла херню, но до тебя никак не доходит! Упертая истеричка, — процедил Макс.
— Импотент! — подумала, и добавила: — Потенциальный.
— Твоими молитвами, — губы Малина иронично изогнулись.
Шумно выдохнула кипящие эмоции, и отвернулась. Лицо столичного не способствует моему успокоению.
Начала считать удары разбушевавшегося сердца, чтобы немного усмирить ум.
Мышцы подрагивали. Завела волосы назад, стиснула зубы. Сжала кулаки на мгновение, и развернулась.
— Ты не можешь решать за двоих, — постаралась говорить спокойно, насколько возможно.
Сложила руки на груди, сжала локти. Со вздернутым подбородком смотрела на причину моих бед.
— Ты можешь, а мне нельзя. Как я сам не догадался о твоих привилегиях?
Сместила взгляд на дверь, лишь бы не видеть саркастичной ухмылки.
Бесит невероятно.
Стало ощутимо некомфортно находиться рядом. В одной комнате.
Он не слышит меня, я — его. Надо сойтись в понимании, что эта истинность нам не нужна.
Без эмоций, без влияния моего запаха Макс наверняка осознает, что зря все это наговорил.
— Нам надо успокоиться, — я смотрела куда угодно, но не на Малина. — По отдельности.
Лучшим ответом мог стать молчаливый уход. Но не стал.
— Нет.
Выпустила пару-тройку ментальных отравленных стрел в столичного. Он на мой смертоносный взгляд отреагировал усмешкой.
— По отдельности мы не поймем как долго можем находиться рядом в относительном спокойствии после наших совместных развлечений. Я уже говорил.
Макс пошел в сторону окна, игнорируя мое демонстрируемое недовольство. На ходу стянул с бедер полотенце, мимоходом бросил на постель.
Не удержалась от комментария:
— Ты всегда с перманентным стояком?
Поэтому мозгу кровообращения не достает, оно все в другом месте сконцентрировано.
— Рядом с тобой — да, — он поднял свое белье с пола и повернулся ко мне, без стеснения демонстрируя всю… м-м… красоту.
Приятно, конечно, знать, что я так влияю на Макса. Вернее, не я, а запах. С истинностью внешний вид не выбирают. Как и внутреннее содержание. Но это лирика.
Факт: я его тоже хочу. Всегда. Когда он поблизости. На это обычно влияет запах. Теперь же влияет и картинка перед глазами.
Натянутая ткань трусов притягивала взгляд. Посмотреть в сторону сродни преступлению.
Запах и полуголый истинный рядом — и я готова растаять под ним раз десять.
Скрестила ноги, насильно посмотрела на окно. Там тоже красиво. Кустарники в лунном свете.
У меня слишком красноречивая поза. Слишком. И ладно.
Уйдет Малин, уйдет и желание.
Скорее бы. Долго что-то копается.
Обжигающий взгляд не заставил меня перестать рассматривать кусок ночного неба. И все же пришлось отвлечься от столь увлекательного занятия.
Макс вышел не за дверь, а за пределы немыслимой наглости.
— Я хочу есть, но тебя хочу сильнее, — он резко притянул к себе.
Успела выставить руки, но они не помогли. Согнутые в локтях не увеличили расстояния.
Приятная судорога стянула живот. Стойко не подала виду.
— Ты ведь не думаешь, что мы теперь постоянно будем вместе развлекаться?
Под кофтой кончики пальцев невесомыми касаниями пускали мурашки по коже.
Закусила губу изнутри. Я не выдам себя ни звуком, ни взглядом. Надо показать твердость своих убеждений.
— Что в этом плохого? Я тебя не принуждаю к классике. Оральный секс лучше никакого, — Малин усмехнулся.
— Нет, Макс. Мы уезжаем отсюда и забываем, что здесь было, ясно?
Наполненный недовольством выдох долетел до моих губ, рука на спине замерла, а я продолжила: