Со скрипом провернулся механизм охраны государственной тайны. Представитель органов власти напугал парня тем, что тот во время прогулки случайно набрёл на атомоход. В результате полярника срочно комиссовали по здоровью, выплатили тройную зарплату и вернули на материк. Обещали повышенную пенсию, если он получит инвалидность, но до этого не дошло. Здоровый молодой организм справился с последствиями, и после обследования в специализированном центре Матвей получил справку о полном выздоровлении.
Иногда, обращаясь к воспоминаниям, Мэт сомневался в реальности произошедшего. Его насторожили вопросы специалистов, которые будто бы намекали на его невменяемость. В том числе поэтому он не рассказывал никому из коллег и друзей о причинах увольнения. Несмотря на долгих три года, прожитых в компании полярников, Мэтью не чувствовал их своим кругом. С лёгким сердцем он разорвал новообретённые связи и купил билет на поезд домой.
Матвей вернулся в родной город, к которому не приближался последние лет десять — с тех пор, как уехал поступать в университет. Он обнаружил, что всё изменилось: друзья детства выросли, их круг окончательно распался, а родители привыкли жить, не обременённые заботой о детях. Мать так и сказала: «Мотя, ты был взрослым уже тогда, когда уехал от нас в семнадцать. Теперь-то ты подавно должен жить самостоятельно». Ему пришлось последовать совету — снять квартиру на первое время, пока не подыщет новую работу и не купит собственное жильё.
В квартире этой было всего-то кровать, холодильник и старенькая газовая плита. На кухне даже стола как такового не было — вместо него бывший полярник использовал подоконник. Тяготы и невзгоды современного быта не пугали человека, прошедшего льды Антарктиды, однако постоянные человеческие потребности требовали удовлетворения. Есть хотелось зверски, но холодильник сверкал пустотой. Не желая тратить накопления, пока не обзаведётся собственной недвижимостью, Матвей решил готовить сам. Посуды арендодатель не предоставил, поэтому пришлось отправиться в ближайшую лавку за сковородой.
В нескольких метрах от дома в витрине ломбарда он увидел то, что искал. Несмотря на то что вещи в ломбарде были не новы и ранее уже имели хозяев, Матвей был далёк от предрассудков касательно прошлого вещей. В голове у него пронеслась мысль: «Это судьба». На витрине красовалась старая, отполированная до блеска чугунная сковорода. На её рукояти было выгравировано слово «Мечта». Так Мэт стал обладателем «Мечты», которая напомнила ему, что мечтал он совсем о другом. Однако желудок потребовал наполнения, возвестив об этом призывным урчанием. Захватив по дороге в киоске десяток яиц, пару бутылок пива и пачку пельменей, кулинар со стажем поспешил приступить к приготовлению «яичницы пельменной» — знакомого со студенчества высококалорийного блюда, подходящего под любой алкоголь.
Парень переоделся в старые треники и прожжённую в нескольких местах футболку, подошёл к плите и включил газ. Солнце заваливалось за стоявшие неподалёку многоэтажки и слабо освещало пустую кухню. Пламя зажигалки лизнуло конфорку и погасло. Газ и не думал загораться. Осмотрев плиту и не обнаружив признаков газа, Матвей отправился к соседям выяснять, что случилось с газопроводом. После короткого знакомства сосед снизу получил от Матвея подробный инструктаж о правилах общежития в многоквартирном доме. Это был крик души потерпевшего, включавший вперемешку разъяснения о добрососедских отношениях и правилах эксплуатации «общественного, а не личного» газопровода. Вернувшись, Мотя обнаружил сковороду, греющуюся на огне.
Картина его удивила, и в недоумении он постарался восстановить ход событий: «Я же отставлял её на подоконник, пока осматривал плиту… или потом на автомате поставил обратно?» Мужчина не сразу убедил себя в обыденности происходящего: «Выходит, у плиты есть автоподжиг, я как-то его включил, но газа не было. После наезда на соседа тот открыл перекрытую трубу. Газ пошёл… — начал рассуждать Матвей. — Искра автоподжига его зажгла. Но я же не нажимал? Наверное, механизм заело, и он постоянно давал искру».