Мои родители никогда не рассказывали мне об этом. Лишь однажды, когда они сидели за столом поздним вечером, отец был подвыпивший, и у него словно язык развязался. Он выложил мне все это. Я тогда и подумать не мог, что эта легенда о скрипаче — правда.
Именно тогда я захотел услышать скрипку, которая спасла жизнь моей маме, да и множеству других людей.
Был конец июля, мне уже исполнилось восемнадцать, я окончил школу и поступил в университет, у меня была прекрасная девушка, которая любила меня до безумия, однако я не мог сказать о себе того же. Мне было все равно, меня интересовала лишь легенда о скрипаче и я, как одержимый, каждую ночь проводил в парке в поисках, в попытках увидеть призрак. Все было бесполезно, каждая попытка была тщетна. Мама таскала меня по врачам. Она надеялась, что это моя безумная идея наконец отступит, но я был непреклонен.
А потом моя мама умерла. Болезнь быстро подкосила её, слишком быстро развивалась, а врачи лишь разводили руками и говорили, что уже слишком поздно.
Мы с отцом остались вдвоем. Каждый день он сидел неподвижно и смотрел на фото, где мы были в Италии, все счастливые, сидели в кафе и поедали пиццу. Я до сих пор помню, как мы пытались добраться до своей гостиницы, спрашивая у прохожих, то на английском, то на ломаном итальянском, как же на добраться обратно. Эти воспоминания отпечатались в моей памяти.
Однако теперь этого не было, со смертью матери дом потерял свои краски. Мне больше не хотелось в нем находится. Папа каждый день молчал, а я организовывал похороны и поминки. Я переживал очень сильно. Когда никого не было рядом, я лежал лицом в подушку и рыдал. Моя девушка постоянно старалась быть рядом. Она пыталась поддерживать меня всеми силами. Порой даже играла жилетку для меня. В её глазах я видел жалость. Жалость к себе и своему отцу. После того, как прошло две недели, я устал от этого молчания, я даже перестал по вечерам ходить в парк, беспокоясь об отце. Я подошел и сел напротив него, он смотрел, но не видел меня.
— Пап, — я прошептал это так тихо, словно испугался чего–то, — Пап, ты помнишь, как мы гуляли в парке и вы с мамой все переглядывались, — я старался подбирать слова, хотя у меня не особо получалось.
— Пап, я помню, пускай ты молчишь, но я знаю, что ты никогда не забудешь это. Мама не ушла, — я выдохнул и постарался успокоиться, — она всегда будет с нами, слышишь? — слезы градом покатились у меня из глаз и я уже не мог остановиться.
Он поднял на меня опухшее от слез лицо, глаза были красные, а сам он как будто только проснулся и вышел из транса, в котором пребывал две недели. Встал и обнял меня, как можно сильнее.
— Прости меня, старика, прости, — он поцеловал меня в лоб, — я не должен был, — и он тоже заплакал. Мы стояли вдвоем и рыдали. Но я был рад, что мы смогли, наконец, поговорить, пускай и недолго.
Папа стал более разговорчив, вечером мы сели на диване в гостиной, поставили старый видеомагнитофон, достали кассеты со свадьбы и стали смотреть, папа много рассказывал мне о том дне. Мама очень волновалась, да так, что упала в обморок прямо во время церемонии. Все перепугались, но она быстро пришла в себя и они продолжили. Весь день они веселились, пили, танцевали, а потом через год родился я. Мы просмотрели много кассет с моего рождения, с каждого дня рождения, с поездки в Италию и Германию, в деревню к родственникам.
Всю ночь мы провели в зале.
Мы вдвоем отправились встречать рассвет, прогуливались по улицам города. Прохладный ветерок остудил голову, мы зашли кофейню и купили два кофе, мокко и латте с маршмеллоу, политый сверху горячим шоколадом.
Мы очень давно не проводили так время, вдвоем, гуляя. Мы дошли до парка, в котором я проводил все свое свободное время. Папа присел на лавочку, на которой они с мамой впервые поцеловались. Там до сих пор остались их инициалы:
«А+Д=love»
Он провел пальцами по выцветшей краске и тяжело вздохнул.
— Когда-то мы все время проводили здесь, в поисках скрипача.
— я удивился, ведь они никогда не говорили об этом.
— Так вы тоже?
— О чем ты?
— Я каждый день ходил сюда в поисках этого призрака.
— Он не придет к тебе просто так, никто не знает, как он выглядит и какого он пола. Всем известно лишь о скрипке, которая была рядом до самой его смерти, — он взглянул в сторону парка, — Призрак приходит, если тебе плохо, и ты готов уйти на тот свет. Своей музыкой он лечит твою душу, словно забирая все проблемы себе.
Мы сидели и смотрели, как просыпается город, кто — то вышел на пробежку, кто — то выгуливал собаку. Солнце начало согревать землю, а мы сидели в тишине, каждый в своих мыслях.