А затем это нечто, схожее, пожалуй, по форме с пирамидой, как-то приблизилось, укрупнилось масштабом… И тогда Сотник заметил еще одну поразившую его особенность: все фрагменты этой пирамиды, или камни, или же модули, короче, то, из чего она состояла, были ни чем иным, как миниатюрными пирамидами с встроенным глазом.
Доктор наконец оторвался от окуляров.
– Поразительно… – Он и сам, этот человек, казался в данную минуту ошарашенным. – Но приходится верить своим глазам!
К ним подошел Левашов.
– Что скажете, доктор? Сколько у него?
– Столько же, сколько у предыдущего пациента, – ответил Окулист. – Построение чистое, без видимых дефектов… Но я рекомендую все равно поставить линзы.
По гулкому пространству подземного помещения разнеслась телефонная трель. Левашов перешел в тыльную часть «погребов»; ответил на вызов.
– Какие новости, полковник? – донесся из трубки знакомый глуховатый голос. – Вы сейчас в клинике?
– Как раз собирался вам звонить, Михаил Андреевич!.. Только что доктор проверил у него зрение.
– Дайте-ка угадаю… Не менее двух тысяч?
– Так точно! Две сто… со знаком «минус»!
– Минутку…
В трубке повисла тишина. Авакумов обдумывал что-то довольно долго; пауза продлилась не менее трех минут. Наконец послышался его спокойный голос:
– Передайте доктору, пусть ставит ему линзы! Ну а мы уже позаботимся об остальном.
Левашов вернулся в «дальнюю» палату этой странной, оборудованной в старом подземелье, «глазной» клиники.
– Верните ему полноценное зрение, доктор, – пробасил полковник. – Коррекцию нужно сделать прямо сейчас, санкция на это действо только что получена.
Сотник по-прежнему толком не понимал, что именно происходит вокруг него, с какой целью его сюда привезли, и зачем нужно возвращать «полноценное зрение», если он и так все прекрасно видит.
Но он все же привык доверяться людям в белых халатах; да и приказ начальника для него, человека служивого, является законом.
Окулист вначале закапал в глаза привезенному Левашовым сотруднику некую жидкость при помощи обычной пипетки. Затем, доставая пинцетиком из маленькой коробки, вставил ему линзы…
– Что видите перед собой, голубчик? – спросил он, развернув кресло с пациентом на сто восемьдесят. – Ну-с, присмотритесь хорошенько!
– Вижу стену… Белоснежная стена… Чуточку блестит, – Сотник, помолчав, добавил. – И как будто она даже колеблется… дрожит вся… так, словно по ней волна гуляет!..
– Прекрасно, – сказал Окулист. – Можете встать и подойти к этой стене.
Сотник, подойдя ближе, увидел нечто необыкновенное. Фрагмент стены осветился золотистым сиянием, а в центре ее появился арочный проем.
Он выставил вперед руку – для того, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, что преграды нет, что она исчезла в том самом месте, где появилась эта странная арочная дверь.
Он ничего не ощутил. Ни холода, ни жара, только лишь – пустоту.
Но он видел свою руку; она окрасилась в тот же розовато-золотистый цвет, что и пространство в открывшемся перед ним тоннеле.
Сотник, не запрашивая дополнительных инструкций, решительно шагнул в эту открывшуюся в стене дверь. И уже вскоре золотистое сияние, окутывавшее его во время прохода, потускнело, исчезло; он оказался в некоем помещении, смутно что-то ему напоминавшем, либо же некогда виденном когда-то им в кино или по телевизору.
Это была сравнительно небольшая комната, обставленная функционально, но старомодно: паркетный пол в «елочку» с ковровой дорожкой, стены, обшитые деревянными панелями, стол, накрытый белоснежной скатертью… На столе стоит бутылка минеральной воды, здесь же пустой чистый стакан и «пробочник». На другом краю лежат пачка папирос, хрустальная пепельница, шведские спички и трубка.
В комнате есть книжный шкаф; в простенке и у стола стоят стулья.
А еще в этом помещении имеется диван; обыкновенный диван с валиками и подушками, на котором лежит то ли плед, то ли простое тонкое солдатское одеяло…
Напольные часы принялись мелодично отбивать очередной час. На третьем или четвертом ударе Сотник ощутил непреодолимую сонливость…
Он опустился на этот диван. Чувствуя, что теряет остатки сил, снял обувь. Затем лег на бок, положив голову на диванный валик…
И тот час же уснул; снились ему дальние края, необычные виды, дивная речная долина, люди в странных одеждах, оружие и те, кого ему еще только предстоит найти.