— Да, — осторожно ответил я.
— Ей нельзя оставаться там одной, как бы она ни сопротивлялась.
— И что она говорит?
— Она… немного не в восторге от этой идеи.
— Что значит «немного»?
— Кажется, она сказала: «Мне не нужен этот морпеховский громила, который лезет в мою личную жизнь во время отпуска».
Я рассмеялся.
— Это звучит больше, чем «немного».
— Ей нужна твоя защита, Ксандер. За ней следят папарацци, стучат в окна машины. Какие-то ненормальные роются в ее мусоре. Она только что вернулась с огромного тура, где ее буквально преследовали на каждом шагу.
Я нахмурился.
— У нее не было охраны?
— Была, но это были какие-то клоуны, нанятые лейблом. По крайней мере один из них сливал информацию фотографам — в каком отеле она остановилась, когда уходит и возвращается, где и когда у нее заказан столик в ресторане, где она ходит по магазинам.
— Ублюдки, — пробормотал я.
— Их всех уволили, но один из них теперь грозится подать на нее в суд. А еще у нее есть придурок-бывший, который до сих пор считает, что она принадлежит ему.
Я сразу напрягся.
— Кто он?
— Дюк Прюитт.
— Этот тип? — Я аж поморщился, будто почувствовал какой-то мерзкий запах. — Его музыка — отстой.
— Я тоже не фанат.
— Он ее преследует?
— Она говорит, что справится, но этот урод мне не нравится. Годы он обращался с ней как с мусором, а теперь, когда она наконец от него ушла, вдруг решил, что хочет ее вернуть.
— Может, сейчас не лучшее время для отпуска? — предположил я.
— Мы ей это говорили, но она уверена, что все в порядке, хотя ростом едва дотягивает до полутора метров и не имеет никаких навыков самообороны, кроме громкого голоса. И с тем, как она все подряд выкладывает в соцсети, я почти уверен, что люди быстро вычислят, где она находится.
Я выдохнул.
— Ей стоит держаться подальше от соцсетей.
— Она утверждает, что это невозможно и не нужно.
Конечно. Ведь она знаменитость и знает все лучше всех.
— В этом доме для отдыха хотя бы камеры есть?
— Судя по всему, нет.
Я снова шумно выдохнул.
— Послушай, я знаю, что это большая просьба. Если бы я был в Штатах, поехал бы с ней. Но меня отправляют на задание, и скоро я буду вне связи. А у меня плохое предчувствие насчет ее поездки. Я доверяю своей интуиции. Ты бы тоже доверился, если бы это была твоя сестра.
— Ты прав. Доверился бы.
— Ты единственный, кому я могу доверить ее безопасность. Поможешь?
Разумеется, помогу. Как бы мне ни казалось, что это будет сущий геморрой, я был обязан Салли жизнью. А его доверие значило для меня многое.
— Я сделаю это.
— Отлично. — В его голосе прозвучало облегчение. — Уверен, что дом, который она сняла, отличный. Мы выросли в бедности, но теперь у нее вкус дорогой. К тому же тебе хорошо заплатят.
— Отвали. Ты же знаешь, что я не возьму с тебя ни цента.
Он рассмеялся.
— Может, ты передумаешь, когда познакомишься с ней. Она милая, но характер у нее еще тот.
— Прямо как у моей сестры Мэйбл.
— Ничего, с чем бы ты не справился. Только не позволяй ей тебя уволить, что бы она там ни говорила.
— Когда мне быть на месте?
— Она прилетает в четверг.
— То есть завтра?
— Да, прости, что так поздно говорю.
Черт. У меня было меньше суток на подготовку.
— Скинь мне адрес.
— Скину. — Он сделал паузу. — Береги ее, брат.
Я глубоко вздохнул, окончательно смиряясь с тем, что ближайшие две недели мне предстоит нянчить упрямую знаменитость, которая не хочет, чтобы я был рядом.
— Сберегу, — пообещал я. — Слово даю.
Позже той ночью я поехал к брату Остину. Я нашел его в гараже, который он превратил в свою мастерскую. Днем он работал вместе с отцом в нашей семейной компании Two Buckleys Home Improvement, но недавно объявил, что хочет уйти и заняться собственным делом — создавать мебель из восстановленной древесины.
Ему понадобилась целая вечность, чтобы набраться храбрости и сказать об этом отцу. И хотя я без конца его подкалывал (ну а для чего еще нужны братья?), я понимал, почему он чувствовал такую преданность. Наша мама умерла, когда мы были детьми, и отец растил нас пятерых в одиночку. Хотя нет, не совсем в одиночку — Остин, которому было всего двенадцать, когда мы потеряли мать, взял на себя столько обязанностей, что ни один семиклассник не должен был бы брать. Я был всего на год младше, но он всегда казался старше лет на десять.
Пока я в старших классах гонялся за девчонками и ставил рекорды по кроссу, плаванию и легкой атлетике, Остин работал на нашего отца и помогал с младшими. А еще регулярно надирал мне задницу — наверное, потому что у него просто не было другого выхода.