Меня это не беспокоило. Я любил хорошую драку.
Но этот чертов мастер был просто талантлив. Он мог взять старую амбарную дверь и превратить ее во что-то настолько красивое, что хотелось есть прямо с нее. Я выудил из него барную стойку для Buckley's Pub, заключив с ним пари, что он не сможет продержаться с застегнутыми штанами рядом с няней, которую нанял на лето. Он сдался меньше чем через две недели.
Этот бар — настоящее произведение искусства.
— Эй. — Я взял пиво из его холодильника и уселся на край верстака.
— Эй. — Он даже не поднял головы, продолжая замерять доски на рабочем столе. — Угощайся пивом, чего уж там.
Я ухмыльнулся.
— Спасибо, так и сделаю. Тебе взять?
— Не, не хочу.
— Вероника с детьми дома?
— Скоро будут. После ужина поехали в город на велосипедах за мороженым.
Я сделал глоток из бутылки.
— Сегодня мне звонил Кевин Салливан.
— Тот самый парень, который спас тебе жизнь?
— Ага. Ему нужна услуга.
Остин наконец поднял голову.
— Надеюсь, ты согласился?
— Конечно, согласился, — фыркнул я.
Он одобрительно кивнул.
— Но хотелось бы, чтобы ему нужно было что-то другое.
— Что именно?
— Охрана его сестры.
Я объяснил, кто она такая и почему он беспокоится, что она останется одна.
— Ни хрена себе. То есть ты собираешься пожить с Пикси Харт две недели?
— Я не собираюсь с ней жить, — раздраженно возразил я. — Я обеспечиваю охрану дома. Близкую защиту.
— Для кого? — раздался женский голос, и в гараж вошла Вероника, а следом за ней прибежали семилетние близнецы, Аделаида и Оуэн.
— Для Пикси Харт, — ответил я.
Аделаида пронзительно завизжала.
— Пикси Харт! Я обожаю Пикси Харт! Ты с ней познакомишься?
— Он с ней поживет, — ухмыльнулся Остин.
Я злобно посмотрел на него.
— Я пообещал другу, что обеспечу её безопасность, и это всё, что я собираюсь делать. И даже этого я не хочу.
— Почему нет? — спросил Оуэн. — Она же знаменитая.
— Потому что знаменитые люди — сплошная головная боль. Они ненавидят, когда им говорят, что можно и чего нельзя, и все до единого уверены, что правила на них не распространяются.
— Тогда почему ты вообще должен это делать? — спросила Вероника.
— Потому что её брат спас мне жизнь в Афганистане, — ответил я. — Он тащил меня полкилометра под обстрелом, после того как мне дважды прострелили ногу.
— Он, наверное, очень сильный, — сказал Оуэн. — Ты ведь даже больше, чем мой папа.
— Не настолько, — буркнул Остин, которому до сих пор не давали покоя те пять сантиметров, которыми я его превосходил.
Боже, как я любил эти пять сантиметров.
— Так ты поедешь в Нэшвилл? — спросила Вероника, усаживаясь на деревянный складной стул у холодильника. Она была высокая, светловолосая и голубоглазая — полная противоположность моему брату с его тёмными волосами и карими глазами. Мы с ним были похожи, только я был выше, у меня было больше татуировок и, конечно, борода лучше.
— Нет, — сказал я. — Она сняла дом где-то в лесах под Петоски, а это значит, что мне, скорее всего, придётся отложить открытие Buckley's, хотя я уже анонсировал дату.
— Почему?
— Потому что меня не будет столько, сколько нужно, чтобы всё запустить. Мне нужен временный управляющий или кто-то вроде того.
Вероника задумчиво обхватила колени руками.
— Может, я помогу, чтобы тебе не пришлось переносить открытие?
— Спасибо, но у тебя же и так забот хватает со студией, да?
Вероника, которая раньше была профессиональной танцовщицей в Нью-Йорке, недавно взяла под своё руководство старую школу танцев в пригороде. Остин помогал ей с ремонтом.
— Это всего две недели, — пожала она плечами. — Остин всё равно занимается переделкой. Думаю, я справлюсь с обоими делами. Просто скажи, что от меня нужно.
— Ты спасительница, — с благодарностью сказал я. — Спасибо.
Аделаида подошла ко мне, её лицо было полным надежды, а на белой футболке красовалось мятно-зелёное пятно от мороженого.
— Дядя Ксандер, я смогу с ней познакомиться?
— Может быть. — Я легко потянул за одну из её косичек. — Ты рада, что на следующей неделе начинается школа?
— Да, — радостно сказала она. — О! Может, я смогу привести Пикси Харт на «Покажи и расскажи»!
— Думаю, ей лучше держаться в тени, — осторожно ответил я, хотя мне не хотелось её разочаровывать.